Режиссер Билли Уайлдер, который уже работал с Монро над «Зудом седьмого года», был поражен, снова увидев Мэрилин на съемочной площадке: она была измотана, неуверена в себе, угнетена и к тому же почти всегда либо пьяна, либо под таблетками. К тому же в начале съемок она узнала, что снова беременна, и поэтому то боялась сделать лишний шаг, чтобы не навредить ребенку, то глотала таблетки, потому что ей казалось, что у нее начинаются преждевременные схватки. Из-за ее состояния съемки этой легкомысленной комедии происходили в удивительно нервной и тяжелой атмосфере, полной ссор и скандалов, и надо отдать должное Уайлдеру, которому даже в такой обстановке удалось сделать великолепную картину, ныне признанную лучшей американской комедией всех времен.
Фильм пришлось делать черно-белым, чтобы исполнители главных ролей — Тони Кертис и Джек Леммон — больше походили на женщин, а на лице Монро не было заметно следов хронической усталости. Как позже рассказывал Кертис, Монро постоянно опаздывала на площадку, а иногда вообще не являлась, будучи не в состоянии выйти из своей гримерки. Она постоянно путала текст, и не помогали даже листочки со словами, подложенные незаметно для камеры: когда снимали сцену, где Монро, роясь в ящике стола, должна была спросить: «Где бурбон?» — она сорок дублей путала слова, произнося: «Где виски?», «Где бутылка?» и «Где бонбон?». В ящике лежала записка с текстом, но Мэрилин не могла вспомнить, в каком именно. Наконец на 59-м дубле она сказала текст правильно, но в этот момент стояла спиной к камере… Когда у Уайлдера спросили, будет ли он еще работать с Монро, он ответил: «Я обсуждал эту возможность с терапевтом и психиатром, и оба сказали мне, что я слишком стар и богат, чтобы пройти через это еще раз». Журналисты мгновенно разнесли фразу Кертиса о том, что «целоваться с Монро — это как целовать Гитлера», — и ему стоило немалых трудов доказать, что это была лишь шутка. Он даже признался, что в конце 1940-х годов у них с Мэрилин был роман — правда, она отказалась это подтвердить.
Зато точно известно, что одну из лучших сцен в фильме — когда переодетые в женщин главные герои наблюдают за Мэрилин, идущей сквозь струю пара, — придумала Монро. Она же предложила использовать в своей роли гавайскую гитару. И давайте честно признаемся, что, хотя на экране Мэрилин находится не так уж много времени, именно она помнится лучше всех.
Кстати, незадолго до премьеры она все же потеряла и этого ребенка. Ее депрессия становилась все глубже, а порции таблеток — все больше…