Гуляющая публика очень живо реагировала на колоритную картину: прямо возле одной из железных лап знаменитой башни стояла ослепительно красивая стройная девушка, у ног которой расположилась упаковка любимого во всем мире напитка.
Некоторые подходили, интересовались, не торгует ли она. Роксана улыбалась и отрицательно качала головой. Один парень делал недвусмысленные жесты, дескать, давай начинать пирушку.
Часы уже показывали десять минут восьмого, и девушка начинала злиться: что он, забыл, что ли, или принял все за шутку? А вдруг просто хочет ее унизить? Она уж было решила отправиться обратно в отель, как ее кто-то легонько тронул за плечо.
Резко обернувшись, Роксана увидела улыбающееся лицо Вячеслава.
— Ты умница, дорогая! Вот уж не ожидал, что сдержишь свое слово!
— Я тебе не дорогая. А обещания свои всегда выполняю. В отличие от некоторых, грозившихся тут быть в семь часов!
Слава сделал трогательно-умильное лицо и тоном кающегося грешника запричитал:
— Ой, миллион извинений, девушка! Я летел на крыльях любви, а там пробка на дороге, прости меня, мне так стыдно!
Роксана смягчилась, ей даже стало весело:
— Ну уж не убивайся так, отрок! Прощаю я тебя. Бери свой ящик и езжай восвояси.
Вячеслав перешел на серьезный тон:
— Роксана! Я тебя поздравляю и очень рад твоему успеху.
— Взаимно.
— Неужели ты думаешь, что я один забьюсь в угол и буду пить сей чудесный напиток?
— У тебя полно товарищей по сборной.
— Ха! Обойдутся без твоего шампанского. Мы употребим его вдвоем.
— Я не пью.
— Совсем?
— Ну, бывает изредка… по большим праздникам.
Слава взял девушку за руки и сказал проникновенным голосом:
— Роксаночка, милая, так у нас с тобой сегодня именно и есть большущий праздник! Давай куда-нибудь поедем и расслабимся на полную катушку.
— Какой ты прыткий! А уверен, что мне хочется с тобой расслабляться?
Роксана говорила эти слова, а сама слушала свой внутренний голос, который так сладко и вкрадчиво нашептывал ей: «Хочется, хочется, еще как хочется…»
Слава смутился:
— Ну, не знаю, навязываться не буду.
Он полез в карман джинсов, извлек оттуда несколько стодолларовых банкнот и протянул Роксане:
— Возьми, пожалуйста. Неужели ты думаешь, что я приму от тебя такой подарок, это ж бешеные деньги!
— Это не подарок, а долг.
— Ты мне ничего не должна.
— Нет должна, я проспорила.
— Это была шутка.
— Для меня — не шутка. Убери деньги, не оскорбляй меня.
— Ладно, — решительно заявил Крутов, — тогда я не возьму эти бутылки. Делай с ними что хочешь!
— Я тем более не возьму.
Слава усмехнулся:
— Значит, они останутся тут. На радость каким-нибудь клошарам. То-то у них праздник будет в отличие от нас.