Ничего не понимая, Сашка опустился на свободный стул напротив Рины. Рина его пока не замечала. Была как деревянная. Смотрела в тарелку и ела точно робот, не глядя по сторонам. У нее были красные глаза, а под ними сиреневые подковы.
— Эй! — окликнул Сашка. — Ты чего? Тебя кто-то обидел?
Рина медленно оторвалась от тарелки. Увидела Сашку, закричала как птица и, толкнув стол, метнулась к выходу. Это послужило сигналом. За ней, опрокидывая стулья, с воплями ринулась целая толпа. Столовая мгновенно опустела. Остались только Ул, Яра и Меркурий. Кавалерии и Кузепыча не было с самого начала. Возможно, они с утра ушли в пегасню.
Сашка остался за столом в одиночестве. Через некоторое время к нему осторожно подошел Ул и опустился на краешек стула. Сашка обратил внимание, что руку Ул держит на запястье, готовый пустить в ход
льва на
нерпи.
— Привет! — сказал Ул.
— Привет!
— Это ты?
— Ну да… я, — подтвердил Сашка.
— Точно ты?
— Точно я!!! — сердито крикнул Сашка.
Его крик подействовал на Ула успокаивающе.
— Ну да! — сразу согласился он. — Ты и ты! Дело хорошее! Горячиться-то, чудо былиин, зачем?
С минуту они помолчали. Ул поглаживал пальцами рукав и явно не знал, что еще спросить. Потом все же нашелся, не слишком оригинально, но надежно:
— Дела-то как?
— Нормально.
— Спал-то хорошо?
— Я не спал, — сказал Сашка.
— А, ну да… Лежал! Что ж, тут оправдываться нечего! Полезно иногда полежать. Сам люблю! — охотно согласился Ул и посмотрел на Сашкину щеку, а потом на лоб.
— Что такое? — спросил Сашка.
— Ничего! — торопливо ответил Ул и, опустив глаза, очень заинтересовался столом. Казалось, его очень волнует, почему, например, просыпан сахар. Это же непорядок! Сахар же денег стоит! Или почему вилка лежит так далеко от ложки? Не является ли это дискриминацией или чем-нибудь еще?
Рядом с умывальниками что-то завозилось. Или споткнулось. Или чихнуло. Или все вместе. Сашка повернул голову. Из коридора в столовую заглядывал Рузя, держа в руках старый арбалет, который до этого висел в холле рядом с огнетушителем. Ул, как и Сашка, оглянулся на Рузю с опаской и махнул рукой Яре, умоляя ее убрать куда-нибудь Рузю и при этом самой не угодить под выстрел. Воинствующий пингвинчик был способен всадить болт во все, кроме мишени, которая одна пребывала в относительной безопасности.
Сашке окончательно надоел этот цирк. Он решил, что в своем временном забытьи что-то натворил, о чем Улу, конечно, известно, потому что иначе Ул так бы себя не вел. Сашка взял со стола большой огурец — летом Суповна солила их во множестве — и, для решительности откусив большой кусок, с вызовом уставился на Ула: