Вспомнив слова супруги, Алексей усмехнулся и принялся быстро одеваться.
Натянув рубашку и повязав галстук, он подбежал к окну. «Вольво» стоял напротив входа, сквозь легкую дымку слегка тонированного лобового стекла можно было рассмотреть лежащие на руле тонкие руки Вероники и рукава синего костюма Германа, его поверенного в делах. Рукава эти нервно двигались, Мельникову вечно не сиделось на месте, вот и сейчас, он, должно быть, сам не отдавая отчета в своих действиях, поигрывал замками «дипломата». Хотя причин для волнения не было никаких, Мельников все равно нашел бы причину для треволнений. Особенно это касалось дел, связанных с подписанием разного рода документов, что ложились в основу долговременного сотрудничества, тут уж педантизм и дотошность, скорее даже въедливость Мельникова не знали границ. Собственно, поэтому Алексей и держал его у себя в штате — на компетенцию, на профессиональную выдержку этого человека можно было положиться.
Алексей высунулся из окна, помахал рукой сидящим в машине, крикнул: — «Спускаюсь!» — и быстро захлопнул створку окна.
Он явственно представлял себе, как в эту минуту Герман снова смотрит на часы и тихо произносит про себя: «Надо бы поторапливаться», — на что Вероника, со свойственной ей легкостью отвечает: «Он у нас как всегда» и улыбается безмятежно искрящейся улыбкой, так ей идущей. Мельников, вероятнее всего, снимает очки и в который раз за день протирает их замшевым платочком, что лежит у него в левом внутреннем кармане пиджака, рядом с очечным футляром, а затем водружает легкую оправу, обратно на нос. Ему сорок семь, он разведен, и — оттого, наверное, что одинок и бездетен, — до невозможности погружен в работу. Насчет своей поседевшей шевелюры он шутит — и такое с ним случается, — раз уж поседел, так не облысею, тонко намекая на своего шефа, который к тридцати двум уже обладает серьезными залысинами.
Через три минуты Алексею осталось лишь выбрать ботинки — «Мейсон» или «Маркс» — и натянуть пальто. Да, часы чуть не оставил на столе, вот что значит спешка, как-никак, «главная деталь» костюма делового человека. Алексей схватил «Брегет» со стола, едва не уронив в спешке на пол, и на ходу стал застегивать ремешок.
Шипение воды в ванной не прекращалось — Сима твердо решила дождаться его ухода. Тогда он решил на прощание заскочить к ней сам.
Серафима стояла в душе, внимательно разглядывая себя. Одна рука неторопливо прогуливалась по груди и животу, точно вымеряя их, другая замерла неподвижно у плеча, ею Сима придерживала волосы, не желая их мочить. На лице сосредоточенное, задумчивое выражение. Ищет возможные недостатки и решает, как быть, если все же найдет.