Это было мое первое путешествие в страну, о которой я много слышал недоброго от ее соседей на западе, греков, и от соседей на востоке — армян. Собираясь сюда, я вспоминал, как в Ереване мой армянский друг писатель Давид Мурадян, глядя на снежные шапки Арарата, рассказал предание, будто бы в 1945-м у Сталина была договоренность с союзниками, что Красная Армия войдет на территорию бывшей западной Армении и вернет ее Советскому Союзу. Однако в последний момент Арарат променяли на Польшу и — видимо, сглупили. Польша от нас ушла, а вот Арарат в Армении остался б. Но это байка, и вообще, наверное, нет ничего более пристрастного, чем рассказы одних народов про другие, особенно если они вынужденно живут рядом, но слишком многое их разделяет.
Лично у меня против турок ни зла, ни обид никаких не было, ничего плохого от них я не видел, никакой опасности и враждебности, никакой агрессии в них не чувствовал — и все же, находясь на этой земле, все время ловил себя на ощущении, как тяжело, физически тяжело здесь думать о прошлом. О кровопролитных войнах, об убиенных, замученных христианах, о падении Византии, о превращенной в мечеть Святой Софии. Но все это оставалось и так бы и осталось в моем сознании некоторой абстракцией, ибо я жил не в Константинополе-Стамбуле, а в Анкаре, где исторических следов христианства не было, и в шесть утра нас будил протяжный клич муэдзина, а днем на улицах европейски одетых людей сменяли закутанные в платки женщины самых разных возрастов, и, как с тревогой нам рассказывали наши коллеги, последних (они зовут их насмешливо матрешками) год от года становится все больше — так вот, ощущение христианского прошлого осталось бы неким умозрением, когда бы накануне последнего дня две наши соотечественницы, преподавательницы русского языка, не предложили бы мне поехать в Каппадокию — древний христианский город, ныне глаголемый по-турецки Гёреме, о котором я по темноте своей и слыхом не слыхивал.
Это потом я уже посмотрел, где эта древняя земля находится и чем она славится, потом прочитал о ее истории, ее правителях и святынях, узнал, что здесь жили Георгий Победоносец, Василий Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов, что отсюда происходили сорок севастийских мучеников, что это место стало одной из колыбелей восточного христианства, здесь была целая цивилизация, просуществовавшая несколько веков, и не знать о том действительно было стыдно, а пока мы ехали на маленьком красном «Опеле», и его водительница смущенно говорила, что за рулем она всего несколько месяцев и за город никогда не выезжала. Последнее обстоятельство не мешало ей жать на газ, несясь со скоростью 150 километров, обгоняя на трассе всех подряд и даже не притрагиваясь к педали тормоза тогда, когда, по моему разумению, давно пора было это сделать. И я бестрепетно думал: что ж, все в руке Божьей…