– Мне Наташа Шутова жизнь спасла!
– А я сам чуть не угробился! – нервно повысил голос Щеглов. – Интересно было бы вывести эту шайку на чистую воду. Если бы только ваша версия оказалась верна и это правда была левая партия нефти, прошедшая мимо лаборатории. Но куда там! Все везде оформлено, запротоколировано, акты анализа составлены, везде все чисто. Или они в лаборатории тоже на эту банду работают?
– Если они работают на банду, – предположила я, – тогда бы они своевременно сделали анализ, и взрыва никакого не было бы.
– Верно! – воскликнул Щеглов, глядя на меня ошарашенно. – Почему же тогда эта хренотень взорвалась?
Я молча пожала плечами. Поведение Щеглова меня ставило в совершеннейший тупик. Я не могла поверить, что можно так искренне разыгрывать участие, заинтересованность, попытку собственного расследования обстоятельств трагедии, если ты сам был ее прямым виновником и организатором. Или это все настоящий блеф? Можно позвонить лаборантке Оксане и спросить, правда ли, что к ней вчера приходил Щеглов и задавал эти вопросы. Впрочем, скорее всего последует положительный ответ, который не будет означать ничего определенного. Не без досады я констатировала, что подцепить Щеглова никак не удается.
– Скажите, – снова заговорила я, – вы ведь утверждаете, что Венглер торговал налево авиационным керосином, так?
– Ну, утверждаю. Дальше что?
– Я думаю, на вашем заводе должна быть непременно керосиновая мафия, которая держит это дело под контролем.
– Ну а я вам чего вот уже третий день подряд вдалбливаю? – вскинулся Щеглов. – Конечно, тут работает мафия. И вон, – он кивнул в сторону группы руководства завода, стоявшей возле трибуны, – ее главные представители.
– А если так, – невозмутимо продолжала я, – может быть, здесь имела место мафиозная разборка? Венглер с кем-то что-то не поделил, и его убрали. Могло такое быть?
Несколько мгновений Щеглов опять смотрел на меня ошарашенно, и я не могла отделаться от ощущения, что такая мысль не приходила ему до сих пор в голову.
– Да ну, бред! – воскликнул он сердито. – Взрывать реактор? Достаточно сложно и, потом, не слишком надежно. Венглер мог и не погибнуть, как вот, например, вы или я…
Я не сводила глаз с Щеглова, чувствуя, что тот говорит искренне. Взрыв реактора и мне самой представлялся теперь крайне рискованным способом убийства. Однако Володька уверял меня, что взрыв произошел вследствие чьего-то злого умысла. Тогда чьего? И зачем все это было нужно?
– Слушайте, девочка, – сказал вдруг пожилой рабочий, стоявший рядом со мной и внимательно заглянувший мне в глаза. – Зачем вы во всем этом копаетесь? Что вам неймется?