Приглашение к смерти (Макдональд) - страница 4

— Вы пытаетесь нам сказать, что стыдитесь своего низкого происхождения, Дойль, и поэтому не хотите вернуться обратно?

— Нет, сэр. Я не стыжусь своего низкого происхождения. Мы жили, как могли. Дело не в происхождении, а кое в чем другом. В том, как я уехал из Рамоны, и в том, что там обо мне думали. Мне было восемнадцать, сэр. Шел 1914 год, и меня должны были забрать в армию. В понедельник я поехал в Дэвис… это главный город округа Рамона… и записался на службу. В субботу вечером состоялась вечеринка. Ну что-то типа прощальной вечеринки, сэр. Я напился впервые в жизни и отключился. У меня был ключ от магазина Даклинов. Наверное, кто-то вытащил его из моих штанов, открыл магазин и забрал из кассы деньги и много товара. Так что… на следующее утро я очутился в окружной тюрьме Дэвиса. Я твердил, что не делал этого, но все вокруг обвиняли меня в черной неблагодарности. Даклины приютили меня, кормили и одевали, а я им так ужасно отплатил. Со мной поговорили «по душам» и объяснили, что, если я пообещаю пойти в армию, судья вынесет приговор с отсрочкой исполнения. Еще я должен был признаться в совершении кражи. Я сделал, как мне советовали. Судья вынес приговор с отсрочкой, и я отправился в армию. Меня увезли в часть прямо из здания суда, и я даже не забрал свои вещи. Хотя, честно говоря, у меня и вещей-то не было. Я… я хочу, чтобы вы поняли, полковник. Я не могу вернуться туда. Может, это не так уж и важно и превратилось для меня в идею фикс, но я был… я, наверное, гордился собой. Я хорошо учился в городской школе, достиг кое-каких высот в спорте, пользовался уважением у ребят. И потом все… рухнуло. Что мне скажут в Рамоне, если я вернусь?

Полковник Прессер мрачно посмотрел на Дойля и в сердцах громко ударил кулаком по папке.

— Я не мастер произносить речи, но могу сообщить вам некоторые факты о вас же самом. Вам тридцать три года, вы холостяк. В Рамоне у вас нет близких родственников. Случай, о котором вы только что рассказали, произошел пятнадцать лет назад. Я могу согласиться с вами: он нанес вам глубокую психическую травму. Вас взяли в армию слишком поздно, чтобы вы успели принять участие в основных сражениях Второй Мировой войны. С 1916 по 1950 годы вы учились в колледже за счет государства. Закончив колледж, участвовали в войне в Корее. Два месяца до ранения в левый бицепс осколком от минометного снаряда вы были опытным командиром патруля, успели отличиться и получили бронзовую звезду. После демобилизации прошли конкурс и стали работать в Государственном Департаменте. Неуклонно продвигались по служебной лестнице. Три года назад вас перевели в отдел, занимающийся расследованиями, где вы и работаете сейчас. Начальство о вас отзывается хорошо… Когда мы искали кандидата для выполнения нашего задания, мы заставили здорово потрудиться комиссию ветеранов. Их компьютеры выдали семьдесят одного возможного кандидата из уроженцев Рамоны и западного берега Флориды. Семьдесят нам пришлось вычеркнуть. Мы страшно обрадовались, когда обнаружили в списке вас, мистер Дойль, поскольку не надеялись найти человека, который бы так идеально подходил для выполнения задания. Чтобы временно одолжить вас у Госдепа, пришлось задействовать очень больших людей. Какими бы мизерными ни были ваши шансы на успех, мы должны попробовать. Будь Америка полицейским государством, проблем бы не было. Мы бы просто поехали в Рамону, забрали полковника ночью и спокойно увезли в Вашингтон. Но при том правительстве, которое у нас, он должен вернуться добровольно. Другие методы убеждения не дали результатов. Использовать уроженца тех мест — идея капитана Дерреса. Мне она понравилась. И вот сейчас, мистер Дойль, вы неожиданно заявляете, что из-за неприятных детских воспоминаний мы должны отказаться от хорошей идеи. Отказаться, чтобы не ворошить неприятные воспоминания?