Ева сглотнула — по горлу словно теркой прошлись.
— Вы что тут?
Появившийся в комнате парень был… был… необычным.
— Отомри, — прошептала Машка. Тихо так, одними губами прошептала, но Ева услышала и опустила глаза. Какая-то она сегодня задумчивая.
У парня было узкое бледное лицо, густые буйные черные вихры. Темные удивленные глаза. Он чуть сутулился. Это из-за роста. Высокие всегда сутулятся. В руках держал железную раму с прикрепленными к ней проводками, пружинками, гирьками. Сама рама была усеяна шестеренками, валиками с мохнатящимися барабанами, позвякивала цепями.
— О! — перестал умирать Пушкин. — Евка, смотри! Бог пришел. Сейчас станет жарко.
— Что вы тут стучите? Я же сказал, сам все сделаю.
Парень говорил негромко и спокойно. Голос совсем не вязался с тем, о чем он спрашивал. Вроде как должен быть недоволен шумом, а спрашивает тихо. Кого-нибудь разбудить боится? Он был одет в черные брюки и черную водолазку — цвет подчеркивал худобу.
— Мы поклонялись богу солнца, — хитро прищурился Пушкин. — Взывали к нему. Он пришел. Кстати, это — Ева.
Парень еле заметно поморщился.
— Привет! — повернулся он к Еве. — Я — Ра. Меня этот клоун привел.
Пушкин снова грохнулся коленями об пол, взметнул руки над головой.
— О, великий Ра! Мудрость свою яви нам! Да не погаснет над нами солнце!
— Чего он опять орет? — в дверном проеме появилась копия худого парня с точно такими же буйными вихрами.
— Птах, знакомься! — Ра резво схватил Еву за руку и потащил к своему двойнику. — Это Ева! А это — мой брат, Птах.
— Как? — После ошибки с Гауфом Ева не спешила проявлять свои знания.
— Солнце! Над нами взошло солнце! — бился на полу Пушкин.
— Это еще что! — хмыкнул от компьютера Стив. — У них есть третий брат. Зовут Гор.
— Привет, Ева! — радостно тряс руку новой знакомой Птах. Или это уже был его брат? — Если запутаешься, ерунда. Мы похожи! А имена нам давал дед. Он известный египтолог. Вот мы и оказались солнечными богами! Редька! Держи! Ты искал коммутатор.
— Ое! Вы собрали! — Стив маленьким танком прошелся по комнате, сметая все на своем пути.
— Еще нет! — Ра махнул перед собой рамой, свистнули провода и пружинки.
Ева отступила, уходя из зоны поражения — увлеченный Ра не видел, кто с ним рядом. И столкнулась с застывшим посреди комнаты Пушкиным.
— Солнечные божества — Птах, Ра и Гор, — тихо произнес он. — Ра правил в Гелиополе, Птах в Мемфисе, а Гор… уже не помню где. Птах среди них самый интересный. Он сама вечность, по ту сторону творения. Антиматерия. Прикинь? Винни Пух про него правильно сказал: он вроде есть, и его сразу нет.