- Я хочу извиниться, - начала Вероника сложную для нее речь. - Мое поведение по отношению к тебе было... непростительным. Три года я позволяла тебе считать себя не чужим мне человеком, а затем публично высмеяла. Думаю, это ты испортила мои картины: у других просто не было повода, а ты имела полное право считать себя оскорбленной. Зла на тебя я не держу.
Внимательно слушавшая ее однокурсница внезапно разразилась смехом.
- Зла она не держит! Ха! Милость свою королевскую засунь себе под королевское же седалище! Да, это была я, и я не жалею. Не о чем жалеть, работы-то были отстойные! Это не мое мнение, а профессора из Репинки. Мы все гадали с девчонками, слышала ты или нет про его визит и отзыв: выходит, слышала, и теперь "извиняшки" свои решила запилить. Да кому только они нужны, если твою мазню назвали бездушной, а мои картины хвалили! Липовая ты королева, Белозерова, и все уже в курсе, как ты свои пятерки отрабатываешь.
Вероника покачала головой. Не было ни злости, ни обиды. Только тихая грусть: она снова ошиблась в человеке.
- Рада, что твои работы отметили, - высказала она в ответ на тираду Анны. - Ты это заслужила.
- Конечно, заслужила! - зло выпалила Анечка. - И не тем местом, что некоторые. Знаешь, что сказал профессор, глядя на мои и твои работы? "Технические огрехи можно исправить, привив должные знания, а суть человеческая неизменна". Так что уткнись носом в стеночку и сопи от зависти!
Вот этому совету Вероника отчасти последовала: легла, отвернувшись к стенке. То, что диктофон она забыла выключить перед началом "разговора" с Аней, она узнала только в Питере. Трижды прокручивала она запись, каждый раз подавляя тяжелые вздохи. После третьего прослушивания, поколебавшись мгновение, Вероника удалила запись. Зато теперь она понимала нарочитую отчужденность Стаса, за всю практику подошедшего к ней не больше пяти раз: не хотел он множить слухи, а в том, что они дошли до него, сомневаться не приходилось...
- К черту! - махнула рукой она, оставляя разбор багажа и эскизов на потом.
Ее целый месяц ждало Восхождение!
Живописные улочки Велегарда, гомон прохожих, цветастые юбки торговок, не уступающих яркостью оперению птиц... Вот тут девушка чувствовала себя, как дома! Почтовые феи, налетевшие на нее прямо с ходу, все, как одна, несли записки от Маськи: та провела неделю "где-то там", а потом сбежала в "цивилизацию" и качала инженерию, отвлекаясь только на вылазки за рудой и прочими материалами. Как итог, она уже овладела рангом умелец и мастерила големов, по урону сравнимых с самой гномой (увы, срок их "жизни" был довольно мал, сырье - дорого), а добыча руды и вовсе вышла на мастерский уровень у гномки-трудоголика.