— Не слушали меня доброго — послушают меня с плетью, — сказал Ябто в полный голос и, быстро сложив походный чум, пошел к стойбищу.
* * *
Четыре, а может, и пять дней, во время которых отец не показывался в стойбище, никто не решался подойти к лабазу, где был заперт Ёрш.
Я страдал, но и у меня не хватило духу.
Одно было ясно: то, что совершил Лар, уже не покрыть никакими побоями — оставалась только смерть. Но и поверить в то, что глава семейства, как оленя к празднику, убьет человека, который считается ему сыном, люди не могли.
Ябто вернулся в стойбище с новой вещью, притороченной к поясу. Сыновья и жена широкого человека никогда не видели подобного орудия, но не спрашивали о его назначении — на такой вопрос уже не было смелости, да и нужды не было.
Увидев плеть, жена широкого человека увидела в муже безвозвратную перемену и стала тихой.
Однако после возвращения Ябто не показывал свирепости, кажется, даже он был добр — сразу пошел в свой большой чум, сел у горячего котла и попросил у жены маленький нож — резать мясо.
— Ты же знаешь, я люблю есть маленьким ножом, — почти приветливо сказал он.
Ума вскочила, проворно сбегала в дальнюю часть чума и принесла то, что просил муж.
— Знаю, — глухо произнесла она, садясь напротив.
Широкий человек ел с удовольствием, не спеша. Наевшись, по своей привычке вытер пальцы о волосы и отвалился на спину. Ума гадала, о тех первых словах, которые скажет муж. Ябто чувствовал это и блаженно, подолгу облизывал жирные губы. Ума уже открыла рот, чтобы спросить — не позвать ли сыновей, но муж сказал сам, продолжая лежать на спине:
— Пойди к Ябтонге и Явире, пусть откроют лабаз и отведут его.
— Сюда?
— Зачем? Здесь он не нужен. К себе в чум.
Женщина Поцелуй быстро поднялась, чтобы идти — в ней появилась суетливость.
— А ты…
Ума замерла у порога.
— Ты — покорми его. Да не давай сразу много, налей маленькую миску теплого рыбного супа. Иди.
* * *
Ябтонга и Явире забрались по лестнице на лабаз, стоявший на лиственничных сваях высотой в рост взрослого человека. Вдвоем они вытащили из широких пазов тяжелую жердь, которая перекрывала дверь.
Лар лежал в углу лицом вниз, подложив ладони под грудь.
— Вставай! — крикнул старший сын Ябто.
Лар не шевелился. Братья не решались сразу подойти к нему.
— Подох? — робко спросил Блестящий. — Смотри…
Этот лабаз Ябтонга построил недавно — во многих местах свежие сосновые бревна покрывали отметины, похожие на те, которые делают медведи на границах своих угодий.
Сильнее голода Ерша мучила жажда. Он лизал еще хранившее влагу дерево и, чтобы добраться до нее, кровавил пальцы и рот. В лабазе имелась небольшая щель, сделанная для света и воздуха, через нее можно было просунуть ладонь и поймать хотя бы несколько капель дождя — но на беду Лара все дни его заточения выдались ясными и сухими.