— Да, но, к сожалению, инструмент расстроен, — небрежно ответил Аркадий.
Вадим вошел в комнату.
— Я поставил чай, — сказал он.
— А что у нас есть к чаю?
Аркадий сделал гораздо более озабоченное лицо, чем того заслуживал предмет размышлений. Соня засмеялась.
— Полбанки варенья, — напомнил Вадим. — И хлеб.
— Так это будет чудесный чай, — оживленно проговорила Соня. — Помочь накрыть на стол?
— Ради гостьи мы будем пить чай здесь, — объявил Аркадий.
— А всегда вы где — в кухне?
— Зачем сегодняшний вечер смешивать с этим унылым «всегда»! — театрально произнес Аркадий. — Бархатную скатерть снимем, вот тут есть белая. В этом отделении серванта — посуда. Хозяйничайте. Вадим, идем, заварим чай.
— Мог бы и один справиться, — сказал Вадим, но все-таки пошел, догадываясь, что Аркадий хочет что-то сказать ему.
Он не ошибся.
— Слушай, Вадим, может надо, чтобы я ушел? — сказал Аркадий вполголоса и подмигнул.
У Вадима напряглись скулы, гневная складка прорезала лоб.
— Ты… за кого… ее принимаешь? — спросил он, подступая к Аркадию.
— Да брось, Вадька, ну что, в самом деле, — проворно отодвигаясь, забормотал Аркадий. — Я почем знаю. Не хочешь — не надо.
— Не нужно никакого чаю, — угрюмо проговорил Вадим. — Мы пойдем.
— Перестань ерундить. Ну, забудь, извини.
— Эх, ты, — брезгливо сказал Вадим.
— Ты иди к ней, иди, а я сейчас заварю чай.
Вадим ушел к Соне. Она уже поставила на стол чашки с блюдечками, сахарницу.
— Ну, где же ваше варенье?
Ей тут нравилось. Она чувствовала себя совсем по-хозяйски. Это еще больше усилило раздражение Вадима. Чтобы не выдать его — ведь в конце концов Соня-то ни в чем не провинилась, — Вадим отправился в кухню, нарезал хлеба, принес банку с вареньем.
— Надо было потоньше нарезать, — сказала Соня, глядя на некрасивые ломти.
Аркадий когда-то успел переодеться: голубая шелковая футболка, разутюженные брюки, блестящие новым лаком ботинки.
— Попросим даму разливать чай.
Аркадий с шиком опустил на подставочку никелированный чайник.
«Чего он вырядился? — мрачно подумал Вадим. — Черт меня надоумил привести сюда Соню».
А они не замечали его настроения, весело болтали. Больше, впрочем, Аркадий. «Разные судьбы?» Нет, не смотрел. Неприятное слово: судьба. Его любят неудачники, сваливают на судьбу свою беспомощность и глупость. Нужно самому уметь устроить жизнь. Как он устроил? Не особенно удачно. Но ведь она еще не кончена, его жизнь…
Вадим сидел хмурый и молчал.
— Вадим, почему ты молчишь? — спросила Соня.
— Тетя будет беспокоиться о тебе, — наставительно проговорил Вадим.
Это прозвучало неестественно. И невежливо. Никогда Вадим не заботился так трогательно о ее тете. «Хватит тебе распивать чаи, уходи», — вот что это значило.