Она передала Николасу записку дяди Мэтью и приложенное к ней письмо. Затаив дыхание, Серена следила за Николасом, пока тот читал исповедь своего отца.
— Тайны и обман на каждом шагу, — сказала она, когда Николас закончил чтение.
— Я все же не жалею об этом. Не будь этих секретов, мы бы не встретились. — Николас вернул ей письмо. — Значит, вы пришли именно поэтому. А я-то подумал, что вы хотели не допустить дуэли.
— Да. Нет. Я пришла по этим двум причинам. И еще по одной. — Серена храбро улыбнулась, смаргивая ресницами слезы, которыми наполнились ее глаза, пока она смотрела на его милое лицо. — Я пришла попрощаться. Наше знакомство началось с кулачного боя. Я подумала, что будет очень хорошо, — говорила она, пытаясь улыбнуться, — если оно закончится после дуэли.
Николас привлек ее к себе.
— Серена, никаких прощаний, — решительно заявил он. — Этому не бывать.
Она прижалась щекой к его груди. В одной рубашке и чулках, пока пот остывал на его разгоряченном теле, Николас был точно таким, каким Серена увидела его впервые. На мгновение она позволила ему держать себя. Ей хотелось последний раз ощутить всю его сдержанную силу, безрассудство и мужскую привлекательность, вдохнуть аромат его тела. Затем она отстранилась от него.
— Николас, я…
— Прошу прощения за вчерашний вечер. — Он резко прервал ее. — Я вел себя глупо.
— Глупо?! Это я вела себя глупо.
— Нет, вы были взвинчены и выпили лишнего. Как бы мне ни хотелось признавать это, но я вел себя бездарно. Меня извиняет лишь то, что я никогда раньше не произносил таких слов. Я волновался, не знал, как вы отреагируете. Поэтому мне хотелось, чтобы вы первая сказали эти слова. Я сразу понял, что совершил ошибку, но было уже поздно.
У Серены возникло ощущение, будто сердце выпрыгнет из ее груди. Она стала задыхаться.
— Я не совсем уверена, что понимаю вас. Какие слова?
Николас улыбнулся ей, и как-то странно, нежно взглянул на нее, чего раньше не случалось.
— Дорогая Серена, я люблю вас. Я влюблен в вас. Похоже, я влюбился в вас с первого взгляда, но оказался так слеп, что не понял этого. Вчера я наконец-то догадался, откуда возникает это непреодолимое чувство, которое преследует меня со дня нашей первой встречи. Это чувство подсказывает, что вы моя, и только моя.
Эти слова доносились до нее точно сквозь пелену, мерцающую, гипнотизирующую пелену, сулившую радость и безграничное счастье.
— Ах, — едва удалось ей выдохнуть.
Рядом кто-то откашлялся и испугал их.
— Серена, я ваш покорный слуга, — почтительно сказал Чарлз. — Извините, что прервал вас, но мы собираемся уезжать. — Он кивком указал на один из отъезжавших экипажей. — Врач уехал с твоим кузеном. Тебе будет приятно узнать, что он медленно, мучительно и окончательно поправится. Мы отправляемся на завтрак в другом экипаже.