Себастьян слегка склонил голову набок, нежно и внимательно разглядывая девушку.
— И скулы тоже, — прошептал он.
— Я очень похожа на маму, — сказала Аннабель, не в силах оторвать от него взгляд.
— Так что ты — Викерс, — заключил Себ с улыбкой.
— Что бы это ни означало, — она постаралась подавить смешок.
— Думаю, ничего плохого, — заявил он, наклоняясь и целуя Аннабель в уголок рта. — Как ты думаешь, она уже заснула?
Аннабель помотала головой.
Себ поцеловал ее в другой уголок рта.
— А теперь?
Она снова помотала головой.
Себ отстранился и она едва не рассмеялась, когда он молча, одними губами выговаривая слова, начал считать до десяти, сосредоточенно глядя в потолок.
Аннабель наблюдала за Себастьяном, и в ней бурлил смех. Досчитав, Себастьян снова посмотрел на нее. Глаза у него блестели, как у мальчишки перед рождественской елкой.
— А теперь?
Аннабель открыла было рот, готовая отчитать его, призвать к терпению… но не смогла. Она так любила этого человека, она собиралась за него замуж… И после всего произошедшего сегодня ей стало ясно, что жизнь дана, чтобы жить, что любимых надо беречь и что, если уж ей выпал шанс быть счастливой, значит, его надо хватать двумя руками и ни за что не отпускать.
— Да, — ответила Аннабель, обвивая руками его шею. — Думаю, она уже спит.
Если бы он писал книгу, подумал Себастьян, обнимая Аннабель, глава бы закончилась как раз на этом месте… Нет, пожалуй, она закончилась бы страницы на три раньше и не содержала бы ни единого намека на интимность, соблазнение и уж тем более на сводящее с ума вожделение, которое он испытал, стоило Аннабель обнять его за шею и слегка поднять голову.
Подобные вещи просто недопустимо доверять бумаге.
Однако в данный момент он не писал книгу, он жил. И, неся Аннабель к кровати, Себастьян подумал, что это просто замечательно.
— Я люблю тебя, — прошептал он, кладя Аннабель на постель.
Волосы ее струились по плечам восхитительной темной волной. Ему хотелось проследить изгиб каждой прядки, запутаться в них пальцами. Хотелось почувствовать, как они гладят, щекочут его плечи, скользят по коже на груди. Ему хотелось почувствовать ее всю, всем телом, и чувствовать ежедневно, до самого последнего дня своей жизни.
Он тоже лег, слегка нависая над Аннабель, и заставил себя на мгновение замереть, насладиться этим моментом, воздать ему должное. В глазах Аннабель сияла такая любовь, что Себ вдруг лишился дара речи, лишился вообще всего, кроме огромного, восхитительного чувства благоговения и ответственности.
Теперь он уже не сам по себе. Он — единое целое с другим человеком. Он принадлежит Аннабель. Его действия… теперь уже не только его. Все, что он говорит, что делает… важно не только для него. Если он вдруг сделает Аннабель больно, если разочарует ее…