Жених, напротив, выглядел мрачным и раздраженным. Разумеется, двор, у которого на памяти еще был его роман с Мещерской, пристально наблюдал за отношениями нареченных, и некоторые находили поведение наследника «крайне неудобным».
Это подтверждает и всегда готовый оправдать друга, хорошо понимавший его Шереметев. «Я был на одном бале, — писал он, — и видел, как цесаревич стоял во время кадрили около своей невесты, но это продолжалось недолго. Он решительно заявил, что танцевать не намерен, и слово это сдержал, к немалому смущению придворных и семьи. Вообще, в роли жениха цесаревич, по-видимому, был невозможен… В публике стали еще более жалеть невесту, лишившуюся изящного и даровитого жениха и вынужденную без любви перейти к другому — человеку грубому, неотесанному, плохо говорившему по-французски… Таков был господствовавший в придворных кругах отзыв…»
Перед венчанием принцесса Дагмара была крещена в православную веру и получила новое имя — Мария Федоровна.
В конце октября 1866 года состоялась пышная свадьба. Маленькая датская принцесса стала женой наследника престола могущественной Российской империи.
…Гости разъехались, диадема Екатерины Великой, украшавшая голову невесты, была возвращена в особое хранилище, а венчальное платье, уложенное в большую коробку, обитую изнутри атласом, осталось у новобрачной.
Молодые вздохнули с облегчением. Найдя Александра в кабинете и присев рядом с ним на мягкий валик кресла, молоденькая супруга передавала ему свой вчерашний разговор с его сестрой Ксенией.
— Она сказала, что вас в детстве дразнили «мопсом». Очень плохо. Вы такой красивый, милый.
Она дотронулась до волос читавшего газету мужа. Тот дернул головой и, не прерывая своего занятия, сказал:
— Ксения права. Вы просто плохо меня рассмотрели.
— Нет-нет! — горячо возразила жена. — Плохо так говорить. Саша очень красивый!
— О Господи! — вздохнул он и, поднявшись, с досадой бросил газету в кресло. — Можно не приставать со всякой ерундой?
Александр вышел из комнаты. Жена грустно посмотрела ему вслед. Семейная жизнь началась.
* * *
Быстро мелькавшие дни и месяцы приносили все новые обиды. Когда жена Александра убедилась в своей беременности, то первым делом подумала не о ребенке, а о том, что теперь ей есть чем порадовать супруга. Вопреки ее ожиданиям он отнесся к этой новости без всякого интереса.
Незадолго до родов жены Александр уехал в Ниццу. Там, на месте виллы Бермон, где скончался Николай, теперь разобранной, поставили часовню. Вот на ее освящение и отбыл Александр.
По возвращении в Петербург он узнал, что у жены вот-вот начнутся роды.