— Я уже подумал, баба, — не задумываясь, ответил я. — Она, знаешь, какая она?! Вот если бы ты на нее только посмотрела, так по-другому и говорила.
— Вот ты и приведи ее сегодня, а я посмотрю, что там за краля такая, — бабка поднялась с табуретки и строго посмотрела на меня, — а там уже решать будем, как быть.
Я ликовал, потому что был уверен — Лина бабке понравится. Главное, что она сразу не отказала. Не знаю почему, но я ничего не рассказывал Лине, я делал все это на свой страх и риск…
— Лина, — сказал я вечером, — моя бабка хочет посмотреть на тебя.
— Сегоднья? — только и спросила она.
И первый раз мы пошли по дороге, которой я бегал с детства, мимо березовых колков, в которых я знал каждое дерево и каждый куст…
Лине моя бабка устроила форменный допрос. А начала она вот с чего:
— Как звать-то тебя, красавушка? — Бабка и Лина сидели друг против друга за кухонным столом, а я маялся у порога, делая вид, что собираюсь выйти на улицу.
— Лина.
— Вот-вот, хорошо, — покивала бабка, — годков-то тебе скока?
— Восемнадцать.
— Так-так, значит, постарше нашего Володьки будешь?
— Всего-то на три месяца, — не выдержал я.
— А ты помолчи, тебя не спрашивают, — даже не глянула в мою сторону бабка. — Ну а кто родители твои будут?
— Как? — не поняла Лина.
— Что они делают? — терпеливо пояснила бабка, — где работают?
— Учителья.
— А сама ты что, учиться не схотела?
— Нет.
— А что так? Родители вроде грамотные, а дочь носилки на стройке таскает.
— Ты что, милиционер? — опять вмешался я. Но на меня теперь уже совсем не обратили внимания, и я выскочил во двор, и забегал там, распугивая голубей.
Через час все было кончено. Когда я вошел, бабка моя, улыбаясь, угощала Лину молоком.
И Лина переехала к нам. Собственно, никакого переезда не было, просто я взял ее чемодан, она поцеловала свою тетку, которая громко и с недоумением все спрашивала Лину: «Ка ту дарай?» — и мы вышли на дорогу, ведущую к Березовке. Лина вдруг загрустила и молча шла рядом со мной: высокая, стройная, с волосами по плечам, с красной сумочкой в одной руке и клетчатым пальто — в другой. Мы были одни на дороге, и она, пустынная, между полем овса и березовыми колками, манила нас дальше, значительно дальше Березовки, дома которой мы уже видели за деревьями. Дома и тополя над ними, громадные тополя, на ветвях которых я провел добрую половину своего детства. И вот теперь, в эти минуты, я как-то удивительно ясно понял, что детство кончилось, что начинается какая-то новая моя жизнь, совершенно неизвестная мне, странная и немного тревожная, и я тоже притих и молча шагал по дороге моего детства, неся чемодан девушки, которая когда-то родилась в неведомой мне Литве и теперь была самым дорогим для меня человеком.