— Отлично. Тебе пойдет. А сейчас мы можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме женщин?
Роот изобразил на лице изумление:
— Что бы это, черт возьми, могло быть?
Юнг пожал плечами:
— Не знаю. Может, работа?
— Предпочитаю женщин, — со вздохом заявил его приятель. — Но раз уж ты так просишь…
— Можно и просто помолчать, — предложил Юнг. — Пожалуй, это лучший вариант.
Роот действительно довольно долго просидел молча — копался в мисочке с арахисом и задумчиво жевал.
— У меня есть гипотеза, — сообщил он наконец.
— Гипотеза? Не теория?
— Я их толком не различаю, — признался Роот. — Все одно, вот послушай…
— Я весь внимание.
— Отлично. Только не надо меня все время перебивать. Итак, эта Вера Миллер… если она крутила роман с другим мужчиной, недурно бы его найти.
— Гениально. И откуда только господин констебль все это берет?
— Я не закончил. Задача упростилась бы, знай мы, где его искать.
Юнг зевнул.
— Тут-то гипотеза и расцветает пышным цветом, — заявил Роот. — Мы конечно же имеем дело с врачом.
— С врачом? Почему, черт возьми?
— Ясно как день. Она работала в больнице. Все сестры рано или поздно втюриваются в доктора с побрякушкой на груди. Синдром стетоскопа… он поражает всех женщин в больничке. Иными словами, надо просто искать доктора Икс. В больнице Хемейнте. Наверное, все-таки стоило изучать медицину…
Юнгу удалось завладеть оставшимся арахисом.
— Сколько их всего? Врачей в этой больнице.
— Откуда мне знать? — ответил Роот. — Вероятно, сотни две. Но должен быть кто-то, с кем она немного контактировала… по роду занятий, как говорится. В том же отделении, например. Что скажешь?
Юнг ненадолго задумался.
— Если верить Меуссе, — сказал он, — то как в таком случае это вяжется с теорией марки и теорией шантажиста?
Роот рыгнул, прикрывши рот локтем.
— Мой юный друг, — произнес он, по-отечески улыбаясь. — Нельзя смешивать теории и гипотезы как попало, я думал, тебе это известно. Ты учился в школе полиции или только в школе собаководства?
— Пойди купи два пива, только не смешивай их.
— Постараюсь, — сказал Роот, вставая.
«Он не так глуп, как кажется», — подумал Юнг, оставшись один.
Логично, черт возьми.
«Почему я так себя веду?» — подумала Морено, придя домой.
Она раздраженно сбросила туфли и кинула куртку на плетеный стул.
Почему я посылаю Рейнхарта к черту и хлопаю дверью? Неужели я становлюсь мужененавистницей? Злобной теткой?
В конце концов, он ведь прав. Совершенно прав. Кое-что с Мюнстером действительно было, хоть она и не могла определить это более точно, чем Рейнхарт.
Только кое-что. Все закончилось, когда в январе Мюнстера пырнули во Фригге ножом и он чуть не погиб. С тех пор он пару месяцев пролежал в больнице, пару месяцев провел в санатории, а теперь сидел с каким-то сомнительным отчетом в министерстве в ожидании окончательного прихода в форму — по некоторым сведениям, еще через пару месяцев.