— Это не так. Ты должна мне верить. Я никогда, никогда не любил свою мачеху.
И у Розали наконец появилась надежда.
Сердце его радостно забилось. Он вспомнил слова Мики: «Она выбежала в слезах, капитан Стюарт, когда я заговорил о Вороньем замке и о вас!»
Те слезы драгоценны. Деньги — ее дар — предоставили ему повод совершить путешествие в Оксфордшир. Слезы Розали подарили надежду.
Он не должен давить на нее. Не должен подавлять. Она столько вынесла, не сломавшись. Она заслуживала правду.
И Алек хладнокровно поведал все. Розали внимательно слушала, Алек видел, как румянец постепенно возвращался на ее лицо. Она сцепила руки на коленях. И лишь в конце произнесла:
— Но когда я увидела ее с тобой на балу у лорда Стоуксея, она… она смотрела на тебя, будто до сих пор влюблена.
Его лицо на мгновение окаменело.
— Возможно, я был ей небезразличен. Но тогда она прощалась со мной.
— Прощалась?
И вновь он заметил, как на ее изящном лице отразилась целая гамма эмоций. Страдание во взгляде. «Мягче, — говорил себе Алек, — мягче. Она еще не уверена, что может тебе доверять».
Он хотел ее обнять, утолить ее печали, уверить, что она в полной безопасности. Однако время еще не пришло. Он взял ее за руку и произнес:
— На следующий день она бросила отца и вернулась в Италию, прихватив все наши фамильные драгоценности. Стефан отправился вслед за ней.
— Чтобы вернуть их? Вернуть ее? — прошептала Розали.
Алек быстро пожал ее руку и заметил:
— Предлогом стали драгоценности. Но, кто знает, возможно, Стефан испытывал к ней определенную привязанность? В любом случае, думаю, он воспользовался подходящим предлогом, чтобы на время покинуть Лондон. Вероятно, испугался, что я предам гласности его попытку похитить Кэти. Что мне теперь известно о его позорной роли в судьбе Линетт, а также попытках заставить замолчать тебя, Розали.
— Но если бы ты рассказал историю Линетт, пострадала бы репутация твоей семьи. Ты бы мог пожертвовать этим?
— Без колебаний, — спокойно ответил он.
В сердце что-то кольнуло. Возможно ли, чтобы она так много для него значила? Или дело в его преувеличенном понятии о долге, чести, справедливости? Алек все еще держал ее руку, и тепло его сильного, уверенного рукопожатия распространялось по всему телу, проникая глубоко внутрь, неся знакомое, болезненно желаемое чувство, пронзающее все фибры ее души. Борясь с нахлынувшими не вовремя сантиментами, Розали приподняла голову и спокойно спросила:
— Что же произошло, когда Стефан вернулся?
Его привлекательное лицо с резкими чертами помрачнело. Из голоса пропали эмоции.