— Он не вернулся. Корабль, на котором он плыл, попал в шторм и пошел ко дну. Мой брат утонул. Мне следовало приехать к тебе намного раньше, но ты, наверное, понимаешь, отец во мне нуждался.
— Ох… Ох, Алек, ведь Стефан был отцом Кэти и твоим братом. — Розали замолчала, задумавшись. — И все же олицетворял собой нечто абсолютно противоположное тому, что является главным для тебя.
Алек замер.
— И что же, по твоему мнению, является для меня главным, Розали?
— Отвага, — твердо ответила она. — Честь. Долг.
Ее слова нашли горячий отклик в его душе, словно вознося ее от мрака ночи к свету. Он глубоко вздохнул.
— История Стефана печальна, — тихо признался Алек. — Он мог многого достичь в жизни.
— Ах, твой несчастный отец, он, наверное, сам не свой от горя! Или… или он знает?
— Отец удалился в наше поместье Карфилдз, в Хэмпшире, на время траура. Он знает. Мне, слава богу, не пришлось рассказывать о Стефане и Сюзанне. Отцу также известно и о том, что произошло между мной и Сюзанной в ту ужасную ночь. — Он покачал головой, отгоняя ненавистные воспоминания. — Мы помирились. И он хочет, чтобы я привез в Карфилдз тебя, Розали.
— Меня? — Голубая жилка пульсировала на ее шее.
— Да. И конечно, Кэти. Ведь мы помолвлены, помнишь?
Розали ощутила надежду. Надежду, которую настойчиво гнала прочь, снова и снова, пока эмоции не переполнили ее, угрожая выплеснуться наружу.
Она попыталась улыбнуться:
— Алек, я понимаю, ты предложил мне помолвку, движимый лишь только чувством долга! Чтобы оградить меня и Кэти от притязаний своего брата, однако больше в том нет нужды. Кроме того, после смерти Стефана ты стал наследником графского титула и не можешь позволить себе женитьбу на ком-нибудь вроде меня!
Это стало последней каплей. Если у Алека и возникали сомнения в правильности своего поступка, теперь они развеялись как дым. Исчезли. Да, смерть брата сделала его одним из самых завидных женихов в Англии. И только Розали, очаровательная смелая Розали могла отклонить предложение именно по этой причине.
Алек привлек ее в свои объятия, как ему отчаянно хотелось сделать с тех пор, как увидел ее днем в яблоневом саду.
— Розали, послушай. Ты нужна мне. Я бы сказал тебе эти слова еще давно, но, зная, как ты дорожишь верностью семье, святостью семейных уз, сознавал, что мое прошлое — позорное прошлое — навсегда отвратит тебя от меня!
Она подняла руки и коснулась его лица, поглаживая дорогие знакомые черты, ощущая, как волны желания проходят через нервные окончания, лаская его острые скулы, покрытый легкой щетиной упрямый подбородок, мягкие чувственные губы.