Розали колебалась, не зная, что делать дальше. В этот момент к ней подошел беспризорный мальчишка и беззастенчиво уставился на нее. Движимая чувством долга, она спросила чумазого парнишку:
— Ты не подскажешь, какой из этих домов называется Вороньим замком?
— Вишь тот самый здоровенный, — указал беспризорник. — Уж точно не пропустите, мисси! Все солдаты там живут.
Розали сглотнула и кивнула в ответ. Перед ней открывался вид на огромный старый дом чуть в стороне от дороги. Неподалеку собралось около десятка одетых в обноски мужчин, довольно споро двигавшихся, противостоя пронизывающему февральскому ветру. Некогда это был великолепный особняк, однако столь радужный эпитет более не подходил к этому строению. Несомненно, дом повторил судьбу квартала, сильно обветшавшего и обедневшего за последние пятьдесят лет. А человек, бравший непомерно высокую арендную плату с бывших солдат, когда-то был армейским офицером.
Какой позор!
Внезапно Розали заметила, что бедолаги внимательно рассматривают ее из-за открытых дверей. Сердце испуганно забилось. Определенно, пора отсюда убираться. Розали уже повернула в сторону Бишопсгейта с его многолюдными улочками, вечно спешащими разносчиками газет и не столь мрачной атмосферой. Внезапно она услышала шаги у себя за спиной. Чья-то тяжелая лапа схватила ее за руку.
— И что это вам здесь понадобилось? — требовательно вопросил грубый мужской голос. — Еще одна дамочка-благотворительница?
Розали резко развернулась и оказалась лицом к лицу с разъяренным коротышкой в потрепанной солдатской форме, чей внешний облик казался еще более зловещим из-за черной повязки на глазу. У его ног вертелась огромная золотистая собака, предупредительно рыча. Вскоре их обступили другие обитатели злосчастного Вороньего замка, с подозрением рассматривавшие ее с головы до ног.
Розали невольно воскликнула:
— Сколько же вас живет в этом доме?
— Не ваше собачье дело, дамочка, извините мой французский, — грубо заявил одноглазый. — Я сейчас вас отпущу, только позвольте напоследок один совет: не суйте свой благородный маленький носик в чужие дела. А теперь ступайте прочь. — Собака одобрительно гавкнула.
При данных обстоятельствах ей следовало бы поступить именно так, как он велел, однако как минимум дюжина враждебно настроенных оборванцев окружала ее, отрезав пути к отступлению.
— Я пойду своей дорогой, как только вы разрешите мне пройти, — запинаясь, пробормотала Розали.
И вздохнула с облегчением, когда мужчины неторопливо отступили.
Однако от одноглазого отделаться было не так просто.