Сам же он, воспользовавшись ноутбуком Рафала, отослал кадры, полученные с видеонаблюдения в отеле и подтверждающие встречу Хантера с неким заказчиком, в Москву, Логинову. Затем, немного подумав, продублировал их Неверову – почему-то Виктору захотелось, чтобы секреты москвичей знали в Киеве. Пока не мог сказать, какая ему лично с этого выгорит польза. Сделал так скорее из вредности: Логинов вскользь намекнул, что охота на Антона Хантера, на которую его подписали, никоим образом не касается киевских коллег. А раз этого не хочет и даже побаивается московский чекист, поступить ему назло и слить эту информацию хотя бы в Киев требовала сама натура Хижняка.
Но когда Варшаву уже стали окутывать апрельские сумерки, Виктор, попытавшийся от вынужденного безделья вздремнуть в номере, вдруг вскочил на кровати, как от внезапного удара током. Еще толком не объяснив самому себе, чего хочет, он набрал номер Рафала и, когда тот, ответив, попытался сразу же пояснить, почему у него пока нет информации, перебил:
– Давай ко мне сейчас двигай. Пулей.
– Случилось что?
– Пока ничего. Но может. Я не прав был – нам с тобой тоже надо поискать этого маньяка. Желательно вычислить его раньше полиции.
Начнут устанавливать личность по паспорту – сгорит, как в Киеве.
Антону Хантеру и раньше приходилось иметь дело с полицией не как находящемуся в розыске преступнику, а просто как рядовому законопослушному гражданину. Или же гражданину, слегка нарушившему закон: парковка в неположенном месте, превышение скорости. Во всех подобных случаях он покорно признавал вину и оплачивал штрафные квитанции. Также несколько раз приходилось давать показания вроде: «Да, офицер, я видел, как этот человек ударил эту женщину. Нет, офицер, я не знаком с ними, не знаю, что между ними произошло. Конечно, подпишу свои показания. Я могу быть свободен?» Избегать слуг закона в подобных случаях или же вести себя так, чтобы поведение показалось странным и подозрительным, Хантер никогда себе не позволял. И вот теперь, попавшись на ровном месте, почувствовал – находится на волоске от серьезных неприятностей, не связанных с причиной задержания. Потому старался действовать, вроде как опережая полицейских, но в то же время не форсируя событий: польским копам не должно показаться, что некто Антон Сташевский слишком уж активно старается вывернуться.
Впрочем, когда Антон увидел сначала фотографию, на которой узнал давешнюю проститутку Кэти, после – другое фото, той же самой Кэти, но уже мертвой, и, наконец, видео из бара, на котором он запечатлен рядом со шлюхой за стойкой, а после выходит, обнимая девицу за плечи, ему пришлось сразу подкорректировать тактику. Нет ничего странного в том, что мужчина, тем более иностранец, начнет активно открещиваться от причастности к такому жестокому убийству. И все-таки, прежде чем начать говорить со следователем, Антон настоятельно потребовал, чтобы ему дали возможность позвонить. «В посольство?» – уточнил следователь. – «Почти», – коротко ответил Хантер, получил телефон и набрал номер Родиона.