Долго им поговорить не дали. Но, к чести его нового знакомого, тому оказалось достаточно трех слов: «Я в полиции» и адреса участка. После чего задержанный благоразумно отказался давать любые показания, ибо, как иностранец, он имел на это чуть больше прав, чем задержанный за то же самое польский гражданин. Помощь в лице Родиона вместе с невысоким типом в дорогом костюме, назвавшемся Веславом Тыной, адвокатом, довелось ожидать чуть больше часа. После того как Родион показал следователю какие-то документы, а потом они удалились в соседний кабинет кому-то звонить и вернулись, деловитые и сосредоточенные, с лицами, выражавшими желание поскорее разобраться во всем и избавить друг друга от лишних хлопот, пану Сташевскому наконец сообщили, что он может отвечать на вопросы следователя Богушевича. А пан Тына при этом поприсутствует.
Антону пришлось рассказать во всех подробностях, как он после встречи в баре отеля «Мария» со своим другом, находящимся в Варшаве тоже по делам бизнеса, познакомился с проституткой, назвавшей себя Катаржиной, и после короткого общения отвез ее к себе в отель. Там они провели чуть больше двух часов, занимаясь сексом, после чего девушке было вызвано такси. Остаток ночи он провел у себя в номере, из которого есть только один выход. Ночной портье подтвердил: пан Сташевский никуда из номера не отлучался. Правда, намекнул Богушевич, есть еще окно, всего-то второй этаж. Но и это быстро уладилось: внизу, как раз под номером Антона, до двух ночи горел свет и выпивала молодая компания. Стоило кому-то выпрыгнуть сверху из окна, это не прошло бы мимо внимания кутил. Ну а после двух часов ночи Кэти уже была мертва. Наконец, последний звонок, сделанный жертвой со своего мобильника, был таксисту, который постоянно ее возит, – такие таксисты есть у многих уважающих себя проституток. Его вызвали, и он подтвердил – высадил Катаржину там, где обычно – на Охоте, недалеко от ее дома. Ну а в том, как ее труп позже оказался на Мокотове, пан адвокат Тына вежливо посоветовал разобраться уже без участия пана Сташевского.
Инцидент был исчерпан.
И все-таки выяснение всех этих очевидных обстоятельств заняло больше половины дня. К обеду следователь распорядился принести в кабинет кофе и бутерброды, дал Хантеру подписать последний документ и сообщил, что все могут быть свободны. Он даже встал и принес пану Сташевскому официальные извинения.
– Ладно, – благодушно проговорил Антон. – Это ваша работа.
– Спасибо за понимание. – Следователь, как и все это время, общался с ним через переводчика, поскольку английским совсем не владел, по-русски говорил очень плохо, но адвокат тоже не мог переводить – в таких случаях обычно приглашается незаинтересованное лицо. – Если бы вы знали, пан Сташевский, как все это нам уже надоело…