Но тут служанка поняла вдруг, что Рослин, затеяв шутливую перепалку, просто пыталась отвлечься от мучающих ее мыслей о будущем. Она улыбнулась, покачав головой.
«А ведь это девоньке так нужно сейчас. И пусть постель сегодня будет хоть мягче пуха, а ты скажи, что кровать набита осколками скал. Пусть посмеется над тобой, старуха. Ты ведь так давно не слышала ее смеха, так долго в глазах ее таится горе! Хочет немного подурачиться? Так подыграй ей!»
…Направляющаяся к гостинице Рослин совсем не обратила внимания на паренька лет шестнадцати, который, стоя на табурете, пытался разжечь висящий над дверью фонарь. Но он-то ее, на свое несчастье, заметил. Услышав необычные для здешних мест гортанные смешки, малый обернулся и чуть было не свалился со своей подставки, пораженный чудесным видением. Будто невесомая, с нимбом волос, горящих красноватым пламенем заходящего солнца, по направлению к нему грациозно двигалась прелестная молодая женщина. В короткие мгновения, прошедшие до того как она исчезла в дверях, он запомнил каждую черточку прекрасного лица: от будто выточенных искусным мастером скул и безупречно правильного носа, до маленького решительного подбородка и полных чувственных губ. Молодой человек так и остался стоять неподвижно с вытянутой вслед незнакомке шеей, пока громкий смешок не заставил его обернуться. Увидев строго смотревшую на него служанку, бедняга залился краской.
Но Нетти пожалела его и не сделала обязательного для нее в таких случаях язвительного замечания, которым одергивала каждого нахала, осмелившегося глазеть на ее Рослин. Честно говоря, она уже подустала делать это. Точно такой же, как сейчас, эффект леди Чедвик производила на любое существо противоположного пола, будь то неоперившийся юнец или седой старик. И эта красавица надеется затеряться в Лондоне?
— А ты все выясняешь, у кого он шьет, — насмехался достопочтенный Вильям Ферфакс над своим молодым приятелем. — Не говорил ли я тебе, что портной здесь ни при чем? Если и впрямь хочешь походить на него, лучше берись за боксерские перчатки. Сам он занимается этим больше десятка лет, насколько мне известно.
Кулли вздрогнул при звуке очередного удара кожаной перчатки о человеческую плоть и покосился на ринг, слегка приоткрыв глаза. Закрыл он их пару минут назад, когда первые капли крови закапали из носа одного из боксеров. Сейчас кровь из носа бедняги лилась непрерывно, сочилась она и из рассеченной брови, и из распухших, разбитых губ.
— Это тебе не по вкусу, Кулли? — продолжал издеваться Вильям, не обращая внимания на то, что лицо молодого человека сделалось совсем бледным. — Представь только, и его противнику тоже не очень приятно, по крайней мере сейчас, — хмыкнул он, упиваясь собственным остроумием. — Теперь, если только сам Найтон вылезет с ним на ринг, у нас будет шанс сделать ставку. Именно Найтон, да будет тебе известно, тренировал этого парня. Сам-то он, правда, не очень высовывался в последние десять лет. Но ему есть что показать лорду, уж поверь. Ну а с этим сейчас все кончено, преимущество Мэлори слишком очевидно.