- Вы льстите моей семье, - он ровно ответил, не выдавая секрета.
- Рейнарды всегда были известны своими способностями к руководству, конечно, эта характерная черта видна даже здесь, в этом… саду.
- Да, они часто прокладывали путь, по которому следовали другие. - Он внимательно взглянул на нее.
- И это то, что ты хочешь вырастить в своем саду? - многозначительно поинтересовалась она. То, что он подразумевал, было настолько радикальным, что он непременно подвергнется остракизму [92] со стороны приличного общества, особенно если он расскажет об этом другим.
Он неуклонно смотрел на нее.
- Да.
Она выдохнула.
- И как ты надеешься достичь такого? Несомненно, такие семена не прорастут в этой почве и могут на самом деле погибнуть, отравив полностью твой дом.
- Никто не знает, какую форму может принять корень, когда соберутся требуемые условия.
- Будь осторожен, Джорлан, - она отбросила всякое притворство. - Одно - это развлекаться нелепыми идеями, совершенно иное - пытаться воплотить их в жизнь.
- Нелепыми? - он раздул ноздри.
- Ты навлечешь позор на Герцогину юношеской прихотью?
- Это не юношеская прихоть. Но вам не нужно беспокоиться, Маркизель. Уверяю вас, я никогда не причиню боль своей бабушке.
От этого утверждения ей стало немножко легче дышать. С минуту она сомневалась, не замыслил ли он какой-нибудь идиотской выходки.
- Полагаю нет, ты сделаешь что-то более подходящее, чтобы заставить молоть языки чем наша прогулка прошлой ночью?
Он пожал плечами.
- Я не думаю, что я интересный предмет обсуждения для Слоя.
- Тогда ты недооцениваешь свое обаяние.
- Обаяние? - его губы сложились в презрительную усмешку, выражающую отвращение. - Это так вы называете это?
- Среди прочего. - Она позволила своему взгляду скользнуть во всей его высоте. В этом была какая-то ирония, что один из наиболее одаренных природой мужчин должен был так отвергать высокие оценки, сделанные леди из Избранной Кварты.
Непохожий на других дебютантов, Джорлан не забеспокоился и не занервничал от ее вульгарного обследования. Вместо этого он стойко встретил ее взгляд своим собственным, заставившим ее ощутить легкое неудобство. Она полагала, что такие взгляды он применял к женщинам, пытавшимся ухаживать за «кусочком бархата».
Что редкое было в этом юном мужчине, что давало ему зрелость и знания необычные даже для мужчин старше его вдвое?
Волнующая мысль пришла к ней. Действительно ли он не?…
Нет, она сама пробовала его, из первых рук узнала о его зарождающей дрожи, его легком нерешительном прикосновении. Что бы ни сделало Джорлана непохожим ни на кого, это было