Ближе к вечеру охотники увидели свою дичь. Жираф стоял на широко расставленных ногах, с поникшей головой в тени деревьев. При их приближении он попытался бежать, но споткнулся и устало повернул к ним голову, словно желая в последний раз взглянуть на своих мучителей. Они держались на расстоянии, вне пределов досягаемости все еще опасных копыт, и нацеливали свои стрелы в область сердца. Потребовалось еще шесть стрел, прежде чем величественное животное содрогнулось всем телом, сделало два неуверенных шага и рухнуло на землю. Охотники добили зверя каменными ножами. Потом трое остались, чтобы снять шкуру и разделать мертвое животное, используя те же самые ножи, а четвертый пустился в долгий обратный путь, чтобы привести остальных членов семьи.
Такое количество мяса невозможно транспортировать в дом, сооруженный у ямы, в которой собирается вода, под невысокой горой. Семье придется, как это уже неоднократно случалось раньше, самой прийти к мясу. Часть его можно высушить на солнце для последующего использования, но большинство придется съесть на месте в течение нескольких дней, прежде чем оно протухнет и станет неудобоваримым даже для закаленных желудков. Они будут набивать брюхо, пока есть возможность, и голодать, когда еды не будет. Такова жизнь охотников.
Семья – старики, женщины и дети, – услышав сообщение, немедленно снимается с места. Их единственные пожитки – одна или две шкуры для укрытия, колчан стрел и корзина или две с запасными каменными ножами и скребками, а также несколько кореньев для приготовления яда, чтобы смазать стрелы. Все это несут женщины, а у стариков в руках маски и обезьяньи хвосты, и еще краски – все это важнее, чем оружие, когда речь идет об охотничьей удаче. Люди отправляются в путь через колючий кустарник, обнаженные и в отличном расположении духа.
Повсюду, где тепло, можно наблюдать в основном такую же картину. В тропических лесах Конго и Амазонки охота ведется на разных зверей, собирают различные растения, клубни и мелкую дичь. У людей разная наружность, они говорят на не похожих языках. Но ежедневные проблемы и ежедневные радости одинаковы. В Южной Индии и в Австралии, а также на островах между ними (но не в Новой Зеландии и на тихоокеанских островах, пока еще человеку не известных) узнаваемые родственники южноафриканских бушменов ведут узнаваемо одинаковую жизнь. Но великая миграция, разбросавшая австралоидов на полмира, прошла много тысячелетий назад, и века стерли память о ней. Теперь разбросанные общины не знают никакой другой земли, кроме своей собственной. Их горизонт ограничен их охотничьими угодьями, и родовые общины даже редко пересекаются друг с другом, хотя существует правило, что мужчины должны искать себе женщин вне своей общины.