В чести и бесчестии (Гончаров) - страница 37
А как же Пушкин? И он бы мог?..
- Помилуйте, сударь, а Липранди на что? - возразил майор Наумов, обожавший музыку сфер. - И потом, это же смешно. Одно поколение небитого дворянства вышло на площадь, чтобы потерять привилегии следующего. Тут нет смысла. Допустим, они не просто так вышли, а с умыслом спасти Россию от чего-то. Так ведь никто из них с места не тронулся!..
Это верно. Никто. Только Липранди тут уже ни при чем. У него была забота о другом поэте, который вполне мог оказаться в полосатой колонне рядом с Пестелем и смиренно шептать под барабанную дробь: «Не дай мне бог сойти сума...»
Глава 88
До всех известных событий 1826 года шли своей стороной события менее известные, и шли они в краях, где и лебеди не летают, чтобы не злить диких вайнахов, желавших с помощью аллаха трижды разрушить Россию. В январе 1826-го генерал Ермолов выдвинулся на Чечню. Его отряд выступил из станицы Червлёной и 22 января вошел в русскую крепость Грозную. Рядом с генералом находился по службе коллежский асессор Грибоедов, уже сделавшийся знаменитым своею комедией Торе от ума".
Комедия была запрещена к опубликованию, однако, благодаря Фаддею Булгарину, не убоявшемуся напечатать её отрывками в альманахе "Русская талия", просочилась в общество и была принята оным со злорадным восторгом.
Тоска у общества по всему колкому, ядовитому, подспудно разящему становилась всё более колкой, до огорчительности ядовитой и мимо разящей. Проистекала она, по-видимому, от умственных познаний, а во многих знаниях - и многия, как известно, печали. Отсюда и огорчительность. И горе от ума - отсюда же... Кажется, сам г-н Грибоедов тому доказательством: в одиннадцать лет - студент, в семнадцать - три факультета за спиной, в двадцать пять - ничему не удивляющийся и никому не верящий поэт, а в тридцать - арестант на гауптвахте Главного штаба. Конец пути.
Правда, если принять во внимание ошибку торопливых; биографов, принявших небрежный нуль с завитушкой за шестерку, то ко всем датам стремительного возмужания Грибоедова придется; прибавить по шести лет, и тогда всё становится на свои места.
Однако же и в тридцать шесть зрелых лет решётка гауптвахты, которая хоть и не тюрьма, но всё же и не пансион, не слишком притягательна к созерцанию. Вполне отчетливо рисовались сквозь неё приземлённые контуры Алексеевскою равелина.
И он бы мог? Мог, и очень даже.
На Грибоедова показали поручик князь Евгений Оболенский, полковник князь Сергей Трубецкой - номинальный руководитель мятежа, что-то не слишком внятное, однако предосудительное добавил Кондратий Рылеев, и в крепость Грозную, куда вошел генерал Ермолов, примчался, фельдъегерь Уклонский с предписанием от военного министра Татищева: заарестовать, подвергнуть обыску, с изъятыми бумагами препроводить в Петербург для дальнейшего расследования противуправительственных умышлений.