Истон вскочил, опрокинув свое кресло, но Скаут успел поймать его носком своего теннисного ботинка до того, как оно бы ударилось о стеклянный пол.
— У вас двоих очередная ссора влюбленных?
Он развернул стул спинкой вперед и плюхнулся на него, ухмыляясь Истону. На какой-то миг мне показалось, что Истон мог бы растереть Скаута и его блестящие белокурые кудри в пыль, но он всего лишь проворчал что-то себе под нос и стремительно удалился, оставив меня задыхаться в гниющей вони смерти и разрушения, след которых он оставил после себя.
— На твоей стороне границы всегда так много драмы. Возможно, мне стоит попросить перевод, — сказал Скаут, подмигивая милой жнице с территории Восточного Побережья. — Но с другой стороны, и у востока есть свои преимущества.
Скаут выглядел точно также как и в тот день, когда Истон пришел, чтобы забрать его душу. Точно также как и в тот день, когда он согласился стать одним из нас, чтобы искупить свой уход из Ада, навсегда застывший в том же самом высоком атлетичном телосложении с кудрявыми белокурыми волосами и загорелой кожей серфингиста, привлекавшей к нему взгляды девушек, когда он был живым. И он по-прежнему использовал те взгляды в свою пользу. Даже в смерти.
Мы все были тщательно отобраны. Каждый из нас был душой, переступившей моральную черту, достаточно далеко, чтобы дать Бальтазару возможность, нужную ему, чтобы намотать нас на катушку. Я бы сбил не меньше трех самолетов в мои последние часы. Это могла бы быть война, но для них убийство было убийством.
Я наблюдал, как он глазами раздевал рыжеволосую жницу, стараясь не раздражаться. Я знаю Скаута двадцать лет, и даже в смерти он мог думать только об одной вещи. И хотя большинство из нас недалеко ушли в возрасте от его девятнадцати лет, когда дело касалось девушек, он казался особенно… восторженным. Бальтазар однажды сказал мне, что более молодым душам легче перейти. У них больше шансов удержать силу, дарованную нам. Я не знал. Я только знал, что было что-то грустное, когда видишь, как много юных лиц олицетворяли то, чего люди боялись больше всего. Смерть.
Я переместил свое внимание обратно на Скаута, который широкой улыбкой завладел вниманием жницы.
— Ты вообще хоть когда-нибудь думаешь о чем-либо еще?
— Иногда. Но точно не сегодня, — он встал и провел пальцами по кудрям. — Не возражаешь, если мы поговорим об этом позже?
Я закатил глаза и отмахнулся от него.
— Иди.
Я отступил, смутно осознавая, что Аная заняла место с другой стороны от меня.
— Эй, что с тобой случилось? — Она пристально осмотрела меня. — Меня отправили на одну из твоих жатв. Почему ты не взял ее?