Карла пожала плечами.
— Говорят, если у меня какие-то проблемы, чтоб я сразу им всё рассказывала. А сами не слушают, когда я им рассказываю. — Она вздохнула. — Ладно, это уже не важно. У Джеффа теперь и без Брэдли полно друзей.
— Восемь, — с улыбкой уточнила Карла.
— Значит, я теперь могу пригласить на день рожденья одного Джеффа, без Брэдли. И ещё могу позвать парочку его новых друзей. Энди, например, симпатичный. А вообще, я бы не могла пригласить Брэдли, даже если б хотела, потому что Мелинда — моя лучшая подруга, ну, не считая Лори, и она подбила Брэдли глаз.
Коллин быстро зажала рот рукой, потом медленно убрала руку.
— Это был секрет, — сказала она. — Мелинда просила, чтобы никто не узнал.
— Я никогда никому не пересказываю того, что слышу в этой комнате, — заверила её Карла.
— Это хорошо, — сказала Коллин. — А то Мелинда меня убьёт.
— А ты уже пригласила Джеффа на день рожденья?
— Пока ещё нет, но приглашу. Я знаю, что я ему нравлюсь, потому что когда я говорю ему «привет», он всегда отвечает «привет», и тогда мне делается страшно. Потому что я не знаю, что сказать дальше. Жалко, что вы не сможете мне помочь. Почему родители такое про вас наговорили? Они ведь вас даже не знают.
— Они хотят как лучше для тебя, — сказала Карла. — Многие считают, что психологу не место в школе. — Она опять пожала плечами. — Наверно, твои родители боятся, как бы я не заморочила тебе голову всякими дурацкими идеями.
— Привет, Брэдли, — сказала Карла. — Как я тебе рада! Спасибо, что пришёл меня повидать. — Она протянула ему руку.
— Я сам себе дал в глаз, — сказал он, проходя мимо неё. Он не хотел, чтоб она подумала, что его ударил кто-то другой. — Меня никто не может побить, только я сам.
— Больно? — спросила она.
— Нет, — ответил он, усевшись за круглый стол. — Мне никто не может сделать больно, даже я сам.
Она села напротив. На ней была светло-голубая рубашка, вся в жёлтых мышах. Рубашка была цвета её глаз. Мыши — цвета её волос.
— Я хотел кого-нибудь побить, — объяснил он, разглядывая её рубашку. — Но, если бы я побил кого-то другого, мне бы влетело, так что я ударил сам себя.
— А почему ты хотел кого-то побить?
— Потому что я его ненавижу.
— Кого?
— Всех.
— Потому ты и ударил себя? Ты себя ненавидишь?
Он не ответил. Он решил, что это очередная ловушка.
— Ты себе нравишься? — спросила она.
Этот вопрос тоже показался ему подозрительным.
— Может, ты говоришь, что тебе никто не нравится, потому что на самом деле ты сам себе не нравишься.
— Я себе нравлюсь, — сказал он. — Вот кто мне не нравится, так это вы!