— Если бы я поверила в пророчество! — с горечью сказала Ревекка. — Лучше было бы рисковать погибнуть в горах, чем медленно умирать от голода в мертвом городе. Как я буду кормить малыша? У меня совсем нет молока. Я уже потеряла нашего первенца, моего маленького Самуила. Неужели я потеряю и второго? Должно быть, так сулил Бог, это наказание, которое я должна понести за то, что отвергла его посланца. Может быть, он осудил всех нас, так как мы должно быть ужасно грешили, если такое горе обрушилось на Иерусалим.
При этих словах запавшие глаза Иосифа бен Менахема зажглись религиозным пламенем. Взяв жену за руку, он попросил ее обратиться к Сущему, который, даже если он не поможет им в этой жизни, по крайней мере дарует им блаженство в глядущем мире. Пусть она примет его веру и обратиться к Христу, и тогда на Страшном суде она будет в числе избранных. Но Ревекка, как и большинство женщин будучи очень практичной, ответила, что с радостью продала бы свое место в будущем мире за хорошую еду и возможность спасти своего малыша в этом мире. Пока Иосиф думал о спасении ее души, она думала о спасении своего ребенка, Пока он мечтает о небесах, она думала о хорошо приготовленных обедах, которыми когда-то наслаждалась во дворце первосвященника.
— Я бы с радостью спаслась, — сказала она. — Я бы с радостью обратилась к твоему Господу Иисусу, но я не желаю спасения в будующем мире. Я хочу его сейчас. Если он и вправду сын божий и сидит среди ангелов по правую руку от Бога, почему он не спасет этот город от обрушившихся на него несчстий? Почему он не прострет свою длань и не избавит нас от римлян и сикариев?
Иосиф ответил, что должно быть Господь не хочет спасать город, если он предсказал его разрушение. Разве он не сделал для Иерусалима все, что мог, когда пришел сюда во плоти? Разве он не воскликнул: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!»[53] И разве народ Иерусалима не требовал его крови, а когда Пилат дал им возможность выбирать, не предпочли грабителя Сыну Божьему?[54] И разве с того времени и до наших дней они не предпочитали грабителей, жестоких сикариев, осквернивших Святилище, чья жестокость принуждает римлян разрушить город?
— Ведь не римляне губят Иерусалим, — говорил Иосиф. — Это работа сикариев, убивших многих священников и правителей народа и оставивших нас без вождей, так что мы даже не можем принять предложенную римлянами милость. Но суд Господа справедлив. Их же устами он проклял этот народ. Ведь они кричали: «Смерть Ему, а отпусти нам Варавву!»