Бунтарь (Корнуэлл) - страница 172

Картечь ударила шагах в десяти от них. Земля под ногами дрогнула, над ямой взлетели комья красноватого грунта. Взвизг разрыва, приглушённый землёй, заставил Старбака невольно пригнуться, но Эванс, в сантиметре от бурой шляпы которого просвистел то ли камень, то ли осколок, бровью не повёл, лишь обернулся к вестовому:

— Ты цел, Отто?

— Тсел, полкоффник.

Эванс повернулся к выпрямляющемуся Старбаку:

— И где же ты видел янки?

— За бродами Седли. В километре, может, ближе. На просёлке, идущем с востока.

— В лесу, так?

— Так, сэр.

Эванс задумчиво поковырял в жёлтых от табака зубах перочинным ножом:

— И сколько их там ты видел?

— Много. С пушками.

— С пушками? Страх какой. Я, по-моему, в штаны напрудил.

Эванс хихикнул, а его люди отозвались на немудрящую шутку дружным смехом. Полковник Натан Эванс имел давнюю репутацию «анфан террибль» американской армии. Сквернослов, бабник, пьяница и забияка, он окончил Вест-Пойнт в 1848 году, но к военному образованию относился с презрением. Единственное, что требуется от солдата, говорил он, — это умение драться, как дикий кот, а чирикают по-французски и ломают ум над всякой тригонометрией пускай штабные шаркуны.

^{>Полковник Натан Эванс. Кличку «Шэнкс» («Тонконожка») заработал во время учёбы в Вест-Пойнте, который окончил 36-м в выпуске (для сравнения: Ли — 2-м)}

— То есть пушки ты видел собственными глазами?

— Да, сэр, — подтвердил Старбак.

Пушек Натаниэль не видел. Вывод об их наличии у северян диктовало упорство, с которым они расчищали дорогу. Пехота вполне могла обойти засеку, а вот пушкам требовался хоть какой-то, но проход.

Натан Эванс отрезал от плитки табака полоску, закинул за щёку:

— Что они там делают, ясно. Ты-то за бродами что забыл?

Вновь рядом взорвался картечный снаряд. Старбак опять присел, а полковник снова удостоверился, что его ординарец жив.

— Тсел, полкоффник. Не фолнуйтесс.

Ординарец, немец-громила со скорбным лицом, носил на спине подвешенный, словно ранец, глиняный анкерок. Начальник Отто, полковник Эванс, при свете дня выглядел ничуть не привлекательнее, чем в предутренних сумерках. Он похож, зло думал Натаниэль, на угольщика. В Бостоне такие же чумазые нескладные голодранцы развозили по домам уголь, складывая отдувающиеся чёрной пылью мешки, куда укажет хозяйка, и благодарно принимающие плату. Неудивительно, что щеголеватый Фальконер отказался подчиняться этакой образине.

— Ну? Мне, что, до завтра ждать, пока ты соизволишь пасть открыть? Чего ты за бродами шлялся, янки?

— Меня послал полковник Фальконер, — вздёрнул подбородок Старбак.