Люди Хинтона уже перебрались на противоположный берег, группа Мерфи тоже была на месте. Команда полковника, в которую вошёл и Старбак, осторожно брела вниз, к речке, цепляясь за редкую растительность. Старбак помог замкнутому, немногословному сержанту Дениэлу Медликотту, мельнику по профессии, спустить четыре бочонка пороха. Полковник Фальконер сначала предполагал подорвать два моста, а то и три, но эта переправа, по всей видимости, имела достаточно важное стратегическое значение, чтобы не мучить и без того усталый отряд поисками дополнительных целей. Медликотт, ответственный за подрыв, поместил бочонки к опоре, вынул из одного затычку, размял в пальцах щепоть пороха и оповестил Фальконера:
— Порох сыроват, полковник.
— Сэр. — подсказал тот.
Он пытался приучить вчерашних соседей — нынешних подчинённых к уставным формам обращения.
— Сыроват. — повторил Медликотт, оставив реплику командира без внимания.
— Попробуем вставлять запал в бочонки по очереди. Какой-нибудь, да рванёт, а тогда и другие детонируют. — предложил Фальконер.
Сопровождаемый Старбаком, полковник прошёлся вдоль реки.
— Хорошие ребята, — поделился Фальконер с юношей, — но никакого понятия о воинской дисциплине.
— Трудно перекроить мышление мирного времени на военный лад, сэр. — поддакнул Старбак.
— Хуже всех твой приятель Труслоу. Никакого пиетета перед начальством.
Полковник был обескуражен. Труслоу он зазвал в Легион, чтобы Легион побаивались другие, а вместо этого выяснил, что втайне побаивается разбойника сам. Вашингтон Фальконер заперся в клетке с тигром и не имел ни малейшего представления, как его приручить.
— А ты, Нат, ему потворствуешь.
— Я, сэр? — упрёк застал Старбака врасплох.
Полковник помолчал, глядя на то, как его бойцы с Медликоттом во главе состругивают щепу с балок, чтобы обложить ею пороховые бочки.
— Нельзя фамильярничать с нижними чинами. — сказал Фальконер, наконец, — Однажды ты будешь командовать ими в бою, надо соблюдать дистанцию.
Полковник проводил взглядом сломанный сук, что несли мимо серые воды. Видок у Фальконера был не ахти. Всегда ухоженная бородка торчала клочками, одежда была влажной и грязной. Лоск Вашингтона Фальконера не выдержал столкновения с солдатчиной, далёкой от кабинетных грёз о яркой и героической войне. А ведь это было только начало.
— Офицеры — отдельная каста. — продолжал наставлять Старбака Фальконер, — Как ты прикажешь Труслоу, если с ним ты запанибрата?
Только сейчас Натаниэль начал понимать, чем вызван незаслуженный выговор. После того, как Фальконер заблудился, многие в их маленьком отряде стали больше прислушиваться к Труслоу, нежели к командиру. Это выводило Фальконера из себя, но, похоже, сильнее всего уязвляли приятельские отношения с разбойником Старбака, питомца полковника, спасённого им от расправы и обласканного. Натаниэль молчал, не ведая, что ответить. Фальконер же, высказав адъютанту своё неудовольствие, повернулся к Медликотту: