— Сегодня днём я показывал статью Ли, — произнёс Делани, — И он её высмеял. Уверял, что это не наши земляки. Он убеждён, что коптильщики мостов — обычные висельники. Висельники, представляешь? Как это понравится Фальконеру?
— Бев, ради Бога…
— Бог ни при чём, Итен. К тому, как я намерен обойтись с твоей Салли, Бог не имеет ни малейшего отношения. Так уж и быть, я помогу тебе.
На лице Ридли отразилось видимое облегчение:
— Что ты сделаешь?
— Приведёшь её завтра… На угол Кэри и Двадцать четвёртой, это достаточно далеко. В четыре. Там будет экипаж. Может, в нём буду я, может, нет. Вешай ей на уши любую лапшу, но она должна сесть внутрь. И исчезнуть из твоей жизни навсегда.
— Ты… ты убьёшь её?
Делани поморщился:
— Право же, не записывай меня в палачи. Я сказал, что она исчезнет, и она исчезнет. Будь благодарен, и не вдавайся в детали.
— Спасибо, Бев. По гроб жизни…
Делани прервал брата:
— Завтра в четыре на углу Кэри и Двадцать четвёртой. А сейчас иди к ней и, хоть на макушку встань, лишь бы она ничего не заподозрила. Иди.
Фальконер избегал Старбака на всём обратном пути. Иногда полковник ехал с Хинтоном, иногда с Мэрфи, иногда сам, но всегда его лошадь шла быстрым шагом, словно её всадник стремился поскорее убраться от места крушения своих надежд. Когда обстоятельства всё же вынуждали Фальконера к общению со Старбаком, полковник держался сухо и отчуждённо. Впрочем, сейчас Фальконер так обходился со всеми членами отряда. Старбака ухудшение отношений с отцом друга и добровольным опекуном расстраивало. Труслоу же всё было — как с гуся вода.
— От дураков лучше быть подальше. Привыкай.
— Вы так поступаете? От дураков — подальше?
— Не получается у меня так, но кто тебе сказал, что я — пример для подражания? — Труслоу издал короткий смешок, — У меня, впрочем, тоже найдётся, чему научиться. Как деньжат раздобыть, например.
На ограблении его участники недурно поднажились.
— Я лучше буду дураком, чем грабителем. — заявил Старбак убеждённо.
— Не от тебя зависит, парень. На дурака ты не тянешь, а грабителем тебя война сделает, хочешь ты этого или нет. Солдат, он поневоле грабитель. Генералы требуют, чтобы он выполнял приказы, а сыт он или голоден, кого колышет? Поиграют марш у тебя в пузе кишки день-другой, ты потерпишь-потерпишь, да и соблазнишься краюхой хлеба или бесхозной курицей. Вот тебе и первый шажок. — с десяток метров они проехали в молчании, — Благодари Бога, что он прислал тебя, а не кого другого, прочитать молитву о моей Эмили. Мне теперь волей-неволей надо за тобой присматривать.