Поэтому изначально было принято следующее решение: отказаться от стандартных методов передачи данных, использовать пусть ограниченный, но надежный способ пересылки сообщений с «шифрованными» словами. Ну и ждать прямого контакта Козака со связником или с той же Анной – только через них он сможет передать в Москву своим кураторам все, что накопилось важного и содержательного.
Вот и в этом письме, отправленном Козаком сегодня, во вторник, без нескольких минут пять утра, с виду нет ничего особенного. И уж тем более содержательного.
В переводе на русский – а Иван и Анна пишут друг дружке письма то на русском, то на инглише – получается следующее:
«Привет, дорогая! Я был очень занят… Остаюсь в прежнем месте. Много работаю, сопровождаем грузы. Здоров, скучаю по тебе. Постараюсь позвонить. Твой».
Антонов обвел текст, после чего перенес копипастом в открытое загодя окно дешифратора. Программа мгновенно осуществила расшифровку согласно нехитрому, в сущности, алгоритму (не зная который, однако же, можно перебирать варианты кодировки до второго пришествия)…
Несколько букв в тексте оказались выделены программой жирным шрифтом.
Таких букв четыре. Вернее, даже три, поскольку одна из букв встречается дважды.
«b» «e» «l» «l»
– Bell… – задумчиво произнес Антонов. – Что он этим хотел сказать, Анна?
Две пары мужских глаз уставились на молодую женщину.
Козакова неопределенно пожала плечами.
– Это не ответ, – хмуро сказал Антонов. – Какие у тебя есть варианты?
– Да, действительно, – подал реплику Митрохин. – Должны же быть какие-то версии?
Анна сделала глоток кофе. Отрицательно качнула головой, увидев, что Антонов собирается налить новую порцию из кофейника в ее чашку. Потом заговорила, глядя прямо перед собой – то ли на экран, то ли куда-то в далекие пространства:
– Если Иван составил сообщение на инглише, то, значит, он и хотел донести что-то именно на этом носителе. Такова моя первая догадка.
– Умно рассуждаешь, – скорее, чтобы приободрить сотрудницу, чем восторгаясь самой этой «догадкой», заметил Антонов. – Познакомь же нас с остальными умозаключениями.
– Английский вы знаете не хуже меня… Отбросим артикль the…
– Согласен, – подхватил Антонов. – Звонок? Колокол? Что еще?
– Не просто колокол, но также, к примеру, колокол на башенных часах.
– Интересная версия.
– Sound a bell, – Митрохин тоже подключился к «мозговому штурму». – Звонить в колокол…
– Да много чего еще приходит в голову, – Анна по-прежнему смотрела над их головами. – Венчик… или даже «венец». У Шекспира, помните…«In a cowslip’s bell I lie…»