— Сара Латрел — не всякая баба, — не выдержал Эд.
— А чего ты не пьешь? — вдруг спохватился Эрве. — Как насчет шампанского? Хозяева расщедрились. Давай, вливайся в ряды отдыхающих.
Не успел Эд выйти на лужайку, как тут же попал в тесный круг старых приятелей, которые жали ему руки, хлопали по плечу, засыпали вопросами и, не дожидаясь ответов, сами что-то без умолку рассказывали. Кто-то, выдав свою порцию эмоций, дрейфовал дальше, другие подходили, и радостные возгласы, веселый смех, не смолкая, звучали под горячим июньским солнцем.
Почти всех этих людей Эд не видел с самого конца войны. Три долгих года, прожитых вместе, поросли быльем.
Он направился было к дому, но остановился, оглядываясь по сторонам. Действительно, здесь многое изменилось. В строении, где они разбирали полеты, теперь был коровник. Башенка проржавела, стекла в оконцах повылетели. Он ступил на дорожку, некогда служившую взлетной полосой. Теперь тут буйно разросся чертополох. Ему припомнилось, как он, на ходу допивая кофе, садился здесь в свою «летающую крепость», как его в легкой кожанке пронизывала утренняя сырость и как ему хотелось быть с Сарой. Перед его мысленным взором пронеслись силуэты бомбардировщиков: «Летучий Змей», «Быстрая Молния», «Девушка из Калифорнии»… Все они сгинули, как и парни, которые сидели за штурвалами.
Но все же многие уцелели и теперь окружали его, словно ожившие воспоминания, такие настоящие, шумные, дерзкие, как в те давние времена, когда они вместе с ним рассаживались по своим кабинам. Только теперь это были уже не бритоголовые парни, а взрослые мужчины, обремененные семьями, — с женами и детьми.
Тут их собралось сотни три, не меньше, — живое свидетельство тому, что память о прошлом не угасла. Среди них были не только ребята из эскадрильи, не только их дети и жены, многие из которых в те военные годы были юными невестами. В толпе гостей Эд узнал бывшего начальника железнодорожной станции Хеддингтон мистера Сарджента. Старику стукнуло восемьдесят, но он держался хоть куда и тоже узнал Эда. Были тут бывшая служащая почты миссис Армстронг, мистер Барфорд, викарий, и еще куча народу из деревни.
Старый хозяин, сэр Джордж Латрел, умер в 1959 году. Бизон Миллер сказал об этом Эду, когда они повстречались в Сайгоне. Но все, кто мог, каждый год приезжали сюда, чтобы вспомнить старые времена, тяжелые, но славные. Чтобы помянуть товарищей.
Для самого Эда память о годах войны, проведенных здесь, была самой яркой и незабываемой частью его жизни, хотя он еще ни разу не возвращался в эти места. Но старое прокручивалось в его голове, наподобие кинопленки, вновь и вновь. Все было с ним — люди, события, слова, чувства. Это было самое счастливое время жизни. Потом жизнь пошла под уклон.