Он подошел, и она поднялась ему навстречу. Обвиняемый должен встать перед судом, мелькнуло у нее в голове. Но тут он улыбнулся, и все ее страхи мгновенно рассеялись. Она почувствовала прежнее возбуждение, кровь зашумела у нее в ушах. Он ласкал ее взглядом, и она выгнулась, как кошка под рукой хозяина, будто почувствовав на себе прикосновение его длинных пальцев. У нее перехватило дыхание, и она неотрывно смотрела ему в глаза и тонула в их бездонности. Они стояли неподвижно, но каждый чувствовал тепло другого. И оба ждали. Она очнулась первой.
— Ну что? — спросила она почти беззвучно, стараясь говорить как можно спокойней.
— Все в порядке, — в тон ей ответил он.
— Правда?
— Конечно.
— Ты уверен?
— Разумеется.
Она пристально оглядела его.
— Ты совсем не изменился.
— Только не слишком приглядывайся.
Она склонила голову набок. Под низко надвинутой на лоб шляпой черты ее лица были все так же прелестны, серые глаза так же чисты и ясны.
— Надеюсь, это был приятный сюрприз? — невинно спросила она.
— Как всякий сюрприз.
— И ничто не дрогнуло в тебе?
— Отчего же.
— Где болит?
— Нет, боли нет. Немножко чувствую себя не в своей тарелке. Но это пройдет.
— Шок?
— Не преувеличивай масштабы бедствия, — ответил он серьезным тоном, но глаза его смеялись.
Она прыснула, как девчонка.
— А я вот волновалась. Нервы, знаешь ли. Ты всегда заставлял меня нервничать.
В его глазах снова мелькнула улыбка.
— Ты стоишь передо мной, как перед судом присяжных. Ситуация и вправду серьезная, но не трагическая, Сара. Не надо бить себя в грудь. Если тебе нужно отпущение грехов, обратись к священнику.
У нее чуть не открылся рот от удивления. Какой он все же чуткий, внимательный, и голос у него нисколько не изменился. И в то же время он по-прежнему прямой и неуступчивый, не зря в авиации заслужил прозвище Железный. Он многое знал, о многом догадывался, он все понимал, но при этом не позволял, чтобы им манипулировали, не становился марионеткой в чужих руках. Это была стальная стена, слишком устойчивая, чтобы ее можно было разрушить, слишком гладкая, чтобы ее одолеть, и слишком длинная, чтобы обойти. Значит, надо поискать дверцу.
— Но ты ведь не знаешь, о чем я хочу поговорить, — рассудительно сказала Сара.
— Нет, зато я знаю тебя. Ты всегда обожала душещипательную киношку с Джоан Кроуфорд в туалетах от Адриана, которая жертвует собой ради какого-нибудь идиота. Я не любитель этого жанра, и мне не нравится запах горящей плоти.
Эд заметил, как она напряглась, но, прежде чем она успела отстраниться, приблизился к ней, прижался к ее щеке и глубоко втянул в себя ее запах.