— Ты пахнешь гораздо приятней. Мне всегда нравился твой запах.
Она заглянула в его карие глаза, магия которых всегда лишала ее воли. Она сглотнула комок, подступивший к горлу.
— Да, я помню. Мне ни разу не удалось затащить тебя ни на один сеанс. — Она рассмеялась и добавила почти трагически: — Сейчас мне предстоит разыграть душещипательную сцену.
— Ну, это не твое амплуа. Ты, правда, пыталась иногда изобразить пафос, но только когда не знала, как ко мне подступиться. Так что расслабься, Сара, не напрягайся. Не беспокойся насчет моей реакции. Джеймс — замечательная новость. Может, поздновато дошедшая, но лучше поздно, чем никогда. — Он пожал плечами. — Нельзя сожалеть о том, о чем даже не ведаешь. Главное — ты пришла ко мне, чтобы сказать об этом. Можешь кричать об этом на весь мир, можешь прошептать на ухо, не важно, как ты это сделаешь. Другое дело, если бы ты это от меня скрыла. Или если бы я услышал об этом от постороннего человека. Я никогда не подозревал о существовании сына, но я чертовски рад, что он у меня есть. А теперь можешь рассказать мне все во всех подробностях и ничего не боясь. Мне важно одно — ты пришла, чтобы сказать мне об этом.
Самообладание вернулось к Саре.
— У меня никогда в мыслях не было скрыть это от тебя, — сухо сказала она.
— Я так и полагал; рад услышать подтверждение из твоих уст.
— Коротко говоря, Джеймс — если не считать тебя — лучшее, что случилось в моей жизни.
— А что Джайлз?
Ее не так-то легко было сбить с толку.
— Для него тоже это самая большая радость. Потому он тебе и сказал о нем так многозначительно. Он знал, что ты докопаешься до истины.
— Меня это потрясло.
— Он в курсе всего.
— Я догадался. — Он помолчал. — Исповедь — полезная штука для души. У тебя как с этим делом?
Она снова и бровью не повела.
— Я нанесла тебе удар, так ведь?
— Так. А как же ты думала, Сара? Я вроде игрушки-неваляшки, которая из любого положения встает на ноги и хоть бы хны? Эта твоя кальвинистская совесть — чертовски острое и беспощадное оружие. Меч разящий.
— Мне очень жаль.
— Но я же говорил, что простил тебя. Говорить легко, Сара. А вот излечить душу…
Она отвернулась, посмотрела на скамейку, где недавно сидела, и снова села на нее. Хлопнула ладонью рядом с собой:
— Я ведь сказала, что нам нужно поговорить?
— Интересно, что ты имеешь в виду.
— Ну, основное ты уже знаешь.
Она открыла сумочку и вынула из нее небольшой сверток.
— Улики, добытые с помощью фотокамеры, ваша честь.
Он взял пакет и взвесил на ладони.
— Не хотите ли сделать какое-либо заявление, прежде чем приобщу эти материалы к делу? Может быть, имеются смягчающие вину обстоятельства?