Лукич притормозил у магазина. Очень уж старик сладкий ликер уважает. Кокосовый. Только у них в магазине такой продают, Надюха – продавщица сама его любит, вот и берет в городе. Сейчас он прикупит тестю в подарок. И водочки. Не без этого, так разговор мягче пойдет. Лукич попросил Надюху упаковать бутылки в бумагу, положить колбаски на закусь и хлеба свежего. С пакетом в руках он вышел на крыльцо. Вот и с Надюхой у него были отношения. Но поняла она, что шансов охомутать у нее никаких, и бросила его скоренько. Лукич не обиделся. Баба к семье тянется, что уж тут попишешь! Но Надюхе что-то не везет пока с мужьями. Не берет никто. Спать, спят, а замуж – не берут.
Дорога до Кротовки была в основном грунтовая. Провели, правда, трассу недавно, но по ней получается длиннее. Вот и ездят друг к другу в гости по старой, проверенной. Кротовка поменьше их деревни будет. И не такая цивильная, как говорит Вишняков. Он-то, когда решил фермером стать, всю округу объездил. Дельный мужик, опять таки работу многим дал. И пример показал, как можно из захудалого хозяйства прибыльное дело организовать. Лукичу, как участковому, от этого только польза. Пьяни стало поменьше, летом подростки на полях Вишнякова подрабатывают: платит щедро, идут к нему с охотой. Опять таки, не шляются без дела, пиво не хлещут.
Дед словно поджидал его: сидел себе на крыльце, на верхней ступеньке и папироску посасывал. Увидел бывшего зятя, прищурился хитренько.
– И чего это ко мне таку важную птицу занесло?
– Здорово, батя, – Лукич приветственно помахал ярким пакетом. Потом достал из него пузатую бутылку и показал тестю.
– О! То, что доктор прописал! Микстура лечебная, бальзам! – Иван Савельич тут же выхватил ликер из рук Семена и прижал к своей впалой груди. «А похудел старик. Нет, скорее высох!» – у Лукича от чего-то тревожно сжалось сердце.
Они сели за стол, стоящий под навесом рядом с домом. Дед быстро нарезал колбасу и булку и откупорил бутылку. «А навыки не растерял!» – обрадовался Лукич.
– Ну, по первой! – Иван Савельич отпил из стакана совсем чуть – чуть. Посмаковал и только после этого допил остальное, – Ты по делу или как? Токмо не ври!
Лукич и не собирался врать. Но, глядя, как замер старик в ожидании ответа, все же соврал.
– Не по делу, а по велению души, Иван Савельич! Соскучился по разговорам с тобой. Кто же лучше тебя историю деревни знает? Ты ведь помнишь, как ты мне раньше про бывших хозяев рассказывал? А я все записал!
– А зачем? Кому это сейчас нужно-то? Все быльем поросло. Никого из Челышевых не осталось. Мирон с Анфисой давно уж в земле. И Надежда, его сестра померла. И Любавушка сгорела. И дочка ее, кроха совсем.