Власть, выпавшую из рук княжеской семьи, подхватило вече. Две ветви власти — как это бывает в критические минуты — поменялись местами. Собравшиеся на вече люди сами решили судьбу города, и решение это должно было стать трагическим и для них самих, и для княгини и ее внуков: наутро город решено было сдать печенегам. «Сдадимся — может, кого убьют, а кого и в живых оставят; всё равно ведь от голода все умираем», — наверное, так или примерно так рассуждали киевляне>{311}.
Вот как рассказывает об этом летопись:
«Изнемогли люди от голода и жажды. [И] собрались люди той стороны Днепра в ладьях, и стояли на том берегу. И нельзя было ни из них кому-либо проникнуть в Киев, ни из города к ним. И опечалились люди в граде, и сказали: “Нет ли кого-нибудь, кто бы смог перебраться на ту сторону и сказать им (воинам Претича. — А.К.): если не подступите к утру [к городу], сдадимся печенегам?” И сказал один отрок: “Я проберусь”. И сказали ему: “Иди”. Он же вышел из города с уздечкой и побежал между печенегами, спрашивая, не видел ли кто-нибудь коня. Ибо знал он по-печенежски, и принимали его за своего. А когда приблизился к реке, скинул порты, и бросился в Днепр, и побрел в брод. Печенеги же, увидев, устремились за ним, стреляя в него, но не смогли ничего ему сделать. Те же с другого берега увидели его и поплыли в ладье к нему, и взяли его в ладью, и привезли его к дружине. И сказал им отрок: “Если не подступитесь к утру к городу, хотят люди сдаться печенегам”. Сказал же воевода их по имени Претич: “Подступим к утру в ладьях и, взяв княгиню и княжичей, умчим их на этот берег. Если не сделаем так, погубит нас Святослав”».
Рассказ летописца, несомненно, основан на народном предании. Но это предание — иного рода, нежели те, с которыми мы сталкивались в предыдущих главах книги. Оно открывает цикл сказаний о печенежских войнах, имеющих отношение главным образом к эпохе Владимира Святого. Таковы, например, сказания о «белгородском киселе» — чудесном избавлении Белгорода (близ Киева) от печенегов; или об отроке-кожемяке, победившем печенежского богатыря на реке Трубеж, у будущего града Переяславля-Южного. Эти сказания возникли в дружинной среде и прославляли подвиги княжеских дружинников, «отроков», проявивших мужество и отвагу в ходе многочисленных русско-печенежских войн. Так, главным героем киевского сказания стал безымянный юноша, которому благодаря хитрости удалось переправиться через Днепр и тем самым спасти город. Рассказ летописца, помимо прочего, свидетельствует о тесных связях, существовавших в то время между русскими и печенегами. Юноша-киевлянин знал печенежский язык; вероятно, какое-то время он прожил среди них — может быть, как пленник, а может, и в качестве заложника, оставленного у печенегов в подтверждение заключенного мира. Умел он управляться и с печенежской упряжью — не случайно, эпизод с уздечкой стал сюжетной основой всего рассказа.