Я не шевельнулась. Но Санчо, раздевшись до трусов, запрыгнул под одеяло; разлегся, прижался и заставил меня сквозь ткань платья ощутить жар его сильного, переполненного желанием тела.
— Эй, парень, чего это тебя растащило! — оттолкнула я его, упершись ладонями в грудь.
— Куда тянуть? Чего смеяться? — улыбнулся Саша. — Пора начинать нормальную семейную жизнь! — Над моим лицом нависла его волглая, густо поросшая рыжеватым волосом подмышка, и, хотя насморк не позволял различать запахи, мне опять почудился смрад застарелого пота.
— Отстань! — вывернулась я из его объятий и отползла на край дивана.
— Почему отстань? Имею полное жениховское право!.. Или я, как честный человек, не посватался к тебе перед Богом и людьми?
— Ты посватался? — вскричала я, вытаращив на Сашу глаза, как героиня немого кино.
У Александра Анисимова, наоборот, веки налились тяжестью и смыкались от усталости и сытости. Он оставил посягательства на мою девичью честь, зевнул, повернулся на бок и стал умиротворенно посапывать. Напрасно я старалась растолкать его и выпытывала, кому он продал компрометирующие Аллу Крымову снимки.
— Да все нормально, Юленция… снимки слил посреднику… тому информационному агентству, которое… — Санчо запнулся и на полуслове захрапел.
— Погоди, не спи! Скажи, за сколько ты их продал? — трясла я его увесистую, шершавую длань.
— Не беспокойся, — хмыкнул он, — на свадьбу бабок хватит…
— Прекрати морочить меня своей свадьбой! — Я решила все выяснить до конца. — Храпишь и не знаешь, что Крымовы намерены подать в суд и потребовать двести пятьдесят тысяч евро за возмещение морального ущерба!
— А этого они не хотят? — Он составил пальцы кукишем и сунул их мне на обозрение.
Я и не успела оскорбиться, как Сашка стремительно перевернулся к стене и окончательно погрузился в беспробудный, богатырский сон.
«Самонадеянный, как надутый индюк! Беспечный, как ребенок! — мысленно комментировала я поведение этого храпяще — свистяще — смердящего существа и рассматривала его крепкое тело, осуждая себя: — Поздравляю, Малиновская, с кем тебя угораздило связаться!»
Покоя опять как не бывало. Чтобы чем — то заняться, я убрала посуду со стола, вымыла ее, расставила тарелки и чашки в ячейки сушилки, потом направилась в ванную. Постаралась отмыться от переживаний под душем, тщательно вытерлась и закрепила успехи, намазавшись кремами и гелями от целлюлита с головы до пят, и воткнула штепсель стайлера в розетку. Есть у меня такое приспособление с тремя насадками, позволяющее укладывать прядки хоть мелкими завитушками, хоть крупными кудрями. Это всепоглощающее, безумно увлекательное занятие!.. От него меня отвлекало только грязное белье, вываленное из бачка: ноги в нем постоянно путались, я оступалась. Перед тем как приступить к упражнениям по части макияжа, я рассортировала бельишко на белое и цветное и отправила одну партию бултыхаться в стиральной машине. Обожаю свою «Вятку — автомат»!.. В ней столько энергии, столько энтузиазма!.. Будь у меня хоть сотая часть ее сил, я бы охмурила какого — нибудь завалявшегося холостяка — бизнесмена и более ни о чем бы не тужила!.. Но моих тщедушных сил и не самой изощренной сноровки достало лишь на то, чтобы покрыть лицо компактной пудрой, наложить румяна на скулы и накрасить губы. Только я вытащила кисточку из тюбика с тушью от «Эсти Лаудер», самого ценного экспоната в моей косметической коллекции, как в прихожей раздался звонок.