Это впервые. Внезапно и приятно.
Парень выжил, а Глеб не заметил, как полюбил одиночество, чтобы наедине с собой вспоминать окровавленного соперника. Бездвижного, безропотного. Картина всплывала живая – объемная, цветная, со своим кисло-сладким вкусом и сложным, притягивающим запахом.
Но когда мать увидела, как сынок нюхает и слизывает кровь с разбитой коленки, то забрала его из секции и отвела к психиатру. Действовала решительно, по-мужски, компенсируя отсутствие отца, о котором сыну не велено было и заикаться. В паспорте записан с отчеством деда. Глеб подозревал, что она даже воспользовалась безличной пробиркой, чтобы забеременеть. Продвинутая была мамаша, мир ее праху.
Год еженедельных разговоров с резкой, мужиковатой теткой-психиатром вроде помог не возвращаться мыслями к распластанному сопернику…
Резкий свет из окна останавливает воспоминания. На улице зажглись фонари. Раздражает.
Глеб задергивает плотную штору, наклоняется к столу, но из-за мандража несильно, наверное, нажимает кнопку системного блока. Комп не фурычит.
Вилка плохо воткнута?
Контакты рассоединились?
Нет, вроде…
После второй попытки Глеб слышит успокаивающий гул. Не отвлекаясь даже на то, чтобы почистить почту от обычно раздражающего спама, он настукивает в поиске имя Анжелы.
Популярная личность, не то что он. Ссылок-то на поиск по имени «Глеб Иванович Сорокин» много, но ему терпения не хватает выискивать себя в куче сведений об активно пиарящемся полном тезке – депутате вятской думы. Да и где взяться упоминаниям о его собственной персоне: есть негласный закон, запрещающий следователям заводить живые журналы, открывать свои сайты… Высунешься – уволят.
Работники СМИ – совсем другое дело. Только на «Яндексе» почти семьдесят тысяч ответов с участием именно ее, журналистки Анжелы Анцуп. Картинок меньше, с них и начнем, а ее дневник в Живом Журнале оставим на десерт. Принцип следовательской работы: при возможности собирать сведения из посторонних источников, а потом уже узнавать, что человек сам о себе думает. Если есть какая-никакая харизматика, есть личность, то слишком трудно не попасть под ее обаяние. И тогда – прощай объективность. Насчет Анжелы – стопроцентно.
Хм, так с десяток лет назад она была не шатенкой, как сейчас, а типичной блондинкой в растрепанных кудряшках. Полноватая, немного растерянная, ну вылитая Вика… По сегодняшнему словесному портрету ее, прежнюю, было бы трудновато опознать. Может, что-то темное было в ее прошлом, раз она так кардинально изменила внешность? Нос выпрямился, лицо стало более овальным, губы пополнели, брови взлетели, даже глаза стали не просто синими, а сине-зелеными. И титьки…