— Какие языки он знает?
Некромант посмотрел на меня, потом перевел взгляд на племянника.
— Азамат? — вкрадчиво спросил он. — К тебе не приходили странные люди?
— С вазой, — добавил я, для пущей убедительности позволяя пламени из кольца на мгновение окружить руку.
Мальчик обречённо опустил голову.
— Я хотел подзаработать. А они обещали большие деньги.
Его дядя вдруг расхохотался.
— И что ты прочитал? — спросил он сквозь смех.
— Ерунда какая-то. Там было на разных языках и очень много ошибок. Это писал какой-то дурак.
— Это писал я, — внезапно заявил некромант.
Я посмотрел на него.
— Да-да, — мужчина вытер лоб платком и продолжил: — Мой старый знакомый — Тимур Караев принёс как-то эту вазу и попросил написать на ней что-нибудь. Я, конечно, удивился, но нанёс всякие символы, чтобы красиво выглядело.
— А что было внутри?
— Внутри? Безделушки всякие, кажется.
Я усмехнулся. Тимур хорошо придумал — у того, кто захочет получить Ремесло, будет лишь один шанс. А мусора в вазе много. Однако ложная надпись указывала на то, что ваза была подставой. Но где тогда настоящий сосуд?
— Да… Давно это было, — пробормотал некромант. — С Тимуром тогда приходил ещё один человек. Имени уже не помню, а вот фамилия у него была редкая — Снеговской.
— Ох, чёрт! — выдохнул я, бросившись к выходу.
* * *
Ева не отвечала. Лучше всего сейчас было ехать на встречу с Олегом, чтобы узнать последние подробности и как-то подключить его. Но у меня оставались ещё пара дел, которые следовало уладить в первую очередь.
Во дворе, куда вчера приезжали мы с Икрамовым, уже ничего не напоминало о недавнем происшествии. Разве что играющие дети старательно обходили одно место. Кто-то пытался смыть с асфальта кровь, но ему это слабо удалось.
Бабушки, старательно следящие за своими внуками, в унисон провожали меня внимательными подозрительными взглядами. Кто-то из них заглядывал в подъезд, пока я поднимался по лестнице.
На чердачной двери уже висел хлипкий замок, но одна из петель была вырвана с корнем. Я открыл дверь и вылез на чердак. В солнечный день там было гораздо светлее и душнее. Пыль медленно парила в теплых солнечных лучах, тянущихся сквозь окна и редкие дырки в железе крыши.
— Шушундрик, — вполголоса позвал я, — ты здесь?
Мне никто не ответил. Впрочем, возможно, домовой просто спал.
Я нашел начерченный вчера круг, встал в него и обновил, сделав его почетче. Потом я поднял над собой правую руку и выпустил из кольца огненный шар — такой, чтобы вспышка пламени достигла самых тёмных углов.
До меня донёсся тихий всхлип.
— Шушундрик? — повторил я, осторожно двигаясь в сторону звука. Кто знает, что может придти домовому в голову? Вдруг он не в настроении поболтать и захочет выпроводить меня так же как в прошлый раз? Впрочем, они чаще всего не в настроении.