По прошествии пятнадцати суток, стоило только Максиму выйти из ворот тюрьмы, как к нему снова подходили двое молодцов, просили сигарету, завязывали драку… И Максим возвращался в тюрьму, даже не успев доехать до дома.
На случай подобного рода провокаций Максим придумал голодовки. Едва оказавшись в тюрьме, он объявлял голодовку в знак протеста против незаконного задержания. Через пятнадцать суток выходил из тюрьмы изможденным и прозрачным от голода. Милиционеры боялись бить его и боялись сажать в тюрьму снова, боялись, что помрет, давали отъесться. И этого времени хватало, например, чтобы уехать в Москву к друзьям. Пересидеть, переждать очередную антинацбольскую кампанию. Это было даже весело.
Все изменилось, когда в Москве арестован был Эдуард Лимонов по обвинению в хранении оружия и подготовке вооруженного мятежа. В день ареста Лимонова ближе к ночи в дверь чебоксарской квартиры Максима позвонили. Максим открыл. На пороге стояли следователи из отдела по борьбе с организованной преступностью, и у них был ордер на обыск. Не пустить их было нельзя. Максим только следил внимательно, чтобы следователи не подложили какого-нибудь пакетика наркотиков или коробки автоматных патронов. Первым делом Максим попросил следователей в присутствии понятых осмотреть ванную и туалет. Если следователь хочет подбросить что-нибудь, он застенчиво заходит в туалет по малой нужде, прячет в туалете патроны, а потом сам же и находит их, но уже в присутствии понятых. Но на этот раз следователи ничего не пытались подбросить. Они, кажется, относились к Максиму серьезно – то ли как к матерому преступнику, то ли как к законопослушному гражданину, который может реально помочь в раскрытии серьезного преступления.
В детской спала двухлетняя дочка Максима. Она болела. У нее была высокая температура. Следователи попросили Максима взять девочку на руки, чтобы им удобно было обыскать детскую кроватку. Максим повиновался. Взял ребенка на руки и поцеловал в лоб. Лоб был сухой и горячий.
Жены Максима не было дома. После обыска следователи сказали:
– Вам придется проехать с нами в управление на допрос.
– Мне не с кем оставить ребенка.
– Мы отвезем вас на допрос с ребенком и привезем обратно.
– Девочка болеет.
– У нас в машине тепло, не беспокойтесь.
Максима долго допрашивали. Девочка спала у него на руках все время допроса. И он отвечал спокойно, чтобы не разбудить ребенка. После допроса убоповцы действительно привезли Максима с дочкой домой и предупредительно придерживали для него входные двери, чтобы двери не хлопали и девочка не проснулась.