«Пусть поспит, — подумал он. — Ничего изменить уже нельзя».
Он все же попытался прощупать пульс, на виске, на шее, на запястье, безрезультатно. Рука Кошелева, еще не закоченевшая, безвольно откинулась в сторону, когда он ее отпустил, задела Егора и тот открыл глаза.
Пока Глеб подбирал нужные слова, чтобы сообщить ему самое неприятное известие из всех тех, что только существуют — известие о смерти близкого человека, когда мальчишка посмотрел на деда и понял все сам.
Егор взглянул на Чужинова, Глеб кивнул:
— Мужайся, Егор, — только и сказал он.
Глаза у мальчишки блеснули слезами, но он справился, сильно прикусив губу и только шмыгнув носом.
Егор осторожно положил откинутую руку Кошелева на грудь деда, затем ее погладил:
— Глеб, деда ведь мы не смогли бы спасти?
— Нет, — покачал головой Чужинов.
«Наверное, нет. И все же, вероятно, стоило мне рискнуть. Возможно, не прав он был, настаивая на том, что беда пришла для всех сразу, и где-нибудь не так уж и далеко все осталось по-прежнему. Или не совсем по-прежнему, но там люди, много людей, и среди них есть врачи».
Перед тем как положить в неглубокую могилу тело Кошелева, Глеб вынул из его карманов документы, пистолет, и снял с руки часы. Хорошие, дорогие часы, намного лучшие, чем те, что были у него самого. Но разве дело в этом?
Часы он протянул Егору:
— Возьми, память от деда останется.
Тот взял их, надевать не стал, спрятав в карман джинсовой куртки.
— Попрощайся с дедом, — и Егор послушно присел рядом с телом Кошелева.
* * *
— Стрелять приходилось?
Егор кивнул:
— Да, из «Марголина». И еще из «Макарова», но совсем немного.
— Отец тоже военный?
Егор снова кивнул:
— Майор.
— А Андрей Владимирович? — Глеб взглянул в сторону невысокой могилы, где в изголовье был воткнут наспех сооруженный крест.
— Генерал-майор.
«Вот они-то и воспитывали тебя воином», — подумал Чужинов.
— Значит так, смотри и слушай внимательно. У этого пистолета, в отличие от ПМа, предохранитель снимается вверх. Видишь красную точку?
Перед тем как отдать «Вальтер» мальчишке, Глеб внимательно его осмотрел, вынув обойму и сняв затвор. Пистолет оказался в превосходном состоянии. И еще, он не ошибался: калибр у пистолета действительно был мал: пять и шесть миллиметра или двадцать второй. Словом, то, что называется «мелкашка». Патрон кольцевого воспламенения с безоболочечной пулей, больше всего подходящий для охоты на мелких грызунов.
Помнится, в детстве они с пацанами мастерили самоделки под такой патрон. Ничего сложного: две трубки, вложенные одна в другую, болт и резинка от велосипедной камеры. Его друг даже ладонь себе прострелил, слишком ненадежная конструкция.