Впрочем, у Клавдии было другое увлечение: коротая день, она вязала свитерок для внука.
…Было около двух часов пополудни, когда её занятие прервал шум приближающегося поезда. Не веря своим глазам, она бросила вязание и выбежала на перрон. По рельсам неторопливо катил поезд: тепловоз и четыре вагона, как ей показалось. Она побежала к телефону: звонить в Полтаву.
…почему не предупредили, что пустили состав?!!
Её начальник, Игорь Валентинович, озадаченно приподнял форменную фуражку и почесал под ней вспотевшую лысину:
– Клава, ты ничего не напутала?
– Я не слепая, только что проследовал состав в сторону М…!
Тот снова почесал лысину, посмотрел на план.
Тихо произнес, зажав трубку рукой, своему помощнику:
– Слышь, Ген. У Клавки крыша поехала!
И ей:
– Клава, с тобой всё в порядке? Может на солнце перегрелась? Иди-ко ты домой, отдохни.
Помощнику:
– Придётся ехать в К…
Трясясь на дорожных ухабах в служебной «Волге», он молчал, пока не добрались до М… Там он вышел и подозвал к себе бригадира рабочих. Спросил напрямую:
– Тут проходил железнодорожный состав из К…?
Бригадир, Петр Сергеич, был мужик простой. Глядя прямо в глаза Игорю Валентиновичу, он покрутил у виска.
– Валентиныч, у тебя с головой всё в порядке? Рельсы разобраны, и на этой узкоколейке наш поезд единственный. А то ты не знаешь!
– Знаю. Тогда скажи, ты утром Клавку видел?
– Станционную начальницу? Видел, конечно, а что?
– Ну и как она?..
– В смысле… как?
– Ну… нормальная была с утра?
– Да вроде… Я не присматривался… А что?
– Говорит, что в два часа дня видела поезд, который мимо её полустанка прошел в вашу сторону.
– Ну, дела…
…Клавка, хоть и встревоженная, на сумасшедшую похожа не была.
– Валентиныч, богом клянусь: был состав! Старый такой, облупленный. Шёл медленно… в сторону М…
Игорь Валентинович спросил осторожно:
– Кто-нибудь кроме тебя его видел?
– А я почём знаю? Скорее всего – нет. Ты же знаешь, у нас тут народу-то: две бабки да три собаки.
– А завтра будет ещё и Генка. Геннадий Сергеевич. И не спорь! Останется до выяснения. Усекла?
Генка помялся, хотел что-то возразить.
– Никаких возражений. Остаёшься на служебном довольствии!
Он походил по путям, зачем-то потрогал рельсы пальцем, а затем двинулся обратно к своей «Волге».
* * *
На следующий день ровно в два (а если быть точнее – в 14.02 по Киевскому) послышался стук колёс. Генка выскочил из здания станции и уставился в ту сторону, откуда слышался шум. К нему присоединилась Клавка с победным видом, типа «А я что говорила».
В той стороне, откуда слышался стук колёс, рельсы заворачивали. Всем (и больше, чем кому-либо – самой Клавке) было известно, что там, за поворотом – тупик, куда по вечерам загоняют маленький рабочий поезд. Сейчас там почему-то все заволокло туманом, из которого с лязгом и грохотом выполз допотопный паровоз. Генка готов был поклясться: такой он видел только на картинках и в старых вестернах. Изрыгая клубы пара, он неторопливо приближался. Генка отчаянно замахал флажками, давая знак ему остановиться. Тот приближался на той же скорости. Когда стала видна кабина машиниста, Клавка охнула: