Весенние игры в осенних садах (Винничук) - страница 61

Очнулась она в полдвенадцатого и заявила, что ей пора. Я попробовал уговорить ее остаться, но из этого ничего не вышло. Я сказал, что проведу ее, она не возражала, и мы ушли с вечеринки по-английски. По дороге продолжили наши интеллектуальные упражнения, возле подъезда я обнял ее снова, пожевал ушко, чмокнул в единственное место, коим она меня удостоила, – щечку, и, обменявшись номерами телефонов, мы распрощались.

С того вечера мы начали встречаться, но дальше поцелуев в ушко и щечку дело не шло. Она охотно поехала ко мне домой, чтобы насладиться моим книжным собранием, но все, чего я от нее добился, – это, наконец, поцелуй в губы. Короткий и без особой страсти. Она уступала, подчинялась, однако сдержанно, миллиметр за миллиметром, и кажется, совсем не была намерена ускорять ход событий. Это меня возбуждало и раздражало одновременно, и кто знает, как бы долго я это терпел, если бы не Лида, которая полностью замкнула на себе все мои сексуальные потребности. В таких условиях торопить события с Верой мне было ни к чему.

2

Каждая из моих девушек имела свою неповторимую грань, отсутствующую у других. У Веры был интеллект. А девушка с интеллектом встречается еще реже, чем целка. Эти тепличные растения произрастают преимущественно в сакральной тишине комнат, забитых книгами, которых обычно не читает никто, кроме них самих. Постепенно одного лишь чтения им становится недостаточно, и они начинают кропать что-то на бумаге, совершая таким образом две непоправимых глупости: увеличивая количество книг и уменьшая количество женщин. С той поры они уже перестают быть женщинами и превращаются в волшебниц, фей, небесных созданий, в их жилах течет не кровь, а нектар. Интеллектуальные дамы молчаливы и задумчивы. Да и в самом деле, о чем можно говорить с девушкой, прочитавшей Хайдеггера? С ней можно только молчать. Если вам придет в голову завести знакомство с такой девушкой и вы начнете беседу о привычных в таких случаях необязательных мелочах, она смерит вас таким взглядом, что вы на целых полгода останетесь импотентом.

Вера прочитала не только Хайдеггера, но и Ницше, Фрейда, Маркузе, Леви-Стросса, Юма, Поппера, Канетти, Сартра и бесчисленное количество других монстров. Одно лишь осознание того, что передо мной открылась столь впечатляющая сокровищница знаний, вызывало во мне неудержимое желание, которое приходилось удовлетворять подолгу и методично. Когда я лежал на Вере, мне казалось, что передо мной все книжное собрание мира. Трахая Веру, я поимел Гертруду Стайн, Вирджинию Вульф, Айрис Мердок, Эмили Дикинсон, Франсуазу Саган, Сильвию Плат, Натали Саррот, Джоан Роулинз, Лесю Украинку и Оксану Забужко. Они лепетали мне на всех языках мира, и я казался себе языческим жрецом, обязанным непрестанно кого-то домогаться и иметь, приводя таким образом в движение эту говенную планету.