Эра Дракулы (Ньюман) - страница 231

Говоря, принц словно раздувался. Женевьева заподозрила, что он предпочитает сидеть голым не только потому, что может себе это позволить, но еще и потому, что никакая одежда не могла выдержать постоянную смену формы.

— Насколько помню, у вас в друзьях ходила моя отдаленная кровная родственница.

— Кармилла? Это так, — ответила Женевьева.

— Хрупкий цветок, нам его так не хватает.

Женевьева кивнула, соглашаясь. Заботливость этого чудовища казалась приторно-сладкой субстанцией, которую трудно проглотить, не подавившись. Нежно и без всякой мысли, словно хозяин, ласкающий старую охотничью собаку, принц протянул руку и погладил спутанные волосы королевы. В глазах у Виктории расцвела паника. У подножия тронного помоста собралась группа скрытых саванами женщин-носферату, жен, которых Дракула отодвинул в сторону, оказавшись в Лондоне. Все из них были красавицами и без всякой скромности выставляли на обозрение руки, груди и бедра. Они шипели, потягивались, демонстрируя жажду страсти, словно кошки. Королева явно боялась их. Огромные пальцы Дракулы сомкнулись вокруг хрупкого черепа Виктории и слегка его сжали.

— Моя леди, — продолжил принц-консорт, — почему вы не пришли к моему двору? Мы бы приветствовали вас в трансильванском замке Дракулы, по которому мы столь сильно скучаем, или в нашем более современном поместье. Мы приветствуем всех старейшин.

Улыбка Дракулы казалась убедительной, но за ней виднелись зубы.

— Я оскорбляю вас, моя леди? Вы странствовали из одного места в другое больше сотни лет, всегда испытывая страх перед ревностными «теплыми». Как все не-мертвые, вы были изгоем на лице земли. Разве это справедливо? Нас преследовали низшие существа, нам отказали в помощи церкви и заступничестве закона. Вы и я, мы оба потеряли людей, которых любили, по вине крестьян с заостренными кольями и серебряными серпами. Меня называют «Цепешем», пронзителем, и все-таки не Дракула пронзил сердце Кармиллы Карнштейн или Люси Вестенра. Мой Темный Поцелуй приносит жизнь, вечную и сладостную, а серебряные ножи сеют холодную смерть, пустую и бесконечную. Однако темные ночи — в прошлом, и мы получили то, что причитается нам по праву. Все это я сделал для блага тех, кого называют носферату. Никому теперь не нужно прятать свою природу среди «теплых», никому не нужно страдать от лихорадки красной жажды. Дочь-во-тьме Шанданьяка, вы — часть произошедшего; и все же в вас нет любви к Дракуле. Разве это не печально? Разве это не отношение мелочной и неблагодарной женщины?

Рука Дракулы теперь покоилась на шее Виктории, большой палец гладил ее горло. Королева опустила глаза.