Она замерла, будто окаменев.
— Да, много времени прошло, Кэти.
— Слишком много, Трэвис.
Он покачал головой, потянулся к ней и привлек ее к себе прежде, чем она успела отпрянуть. Он прижал ее к груди, и она ощутила бешеное биение его сердца, в унисон с ее собственным.
— Четыре года или четыреста лет, Кэти, — прошептал Трэвис, склоняя голову к ней, — и все же эта магия сохранилась между нами.
Их губы встретились, и его поцелуй отнял у нее последние силы, ее колени ослабли и подогнулись. Четыре года растаяли, растворились в горячем, жадном желании, поднимавшемся внутри ее тела, как волна, яростно обрушивающаяся на берег.
Потом Трэвис оторвался от ее губ, посмотрел ей в глаза и сказал:
— А теперь, Кэти, дорогая, почему бы тебе не рассказать мне о моих похоронах, о нашей свадьбе и о сыне? И не обязательно в таком порядке.
Его сын. Даже это слово, произнесенное вслух, вызывало у него головокружение.
У него был сын, а он пропустил все то время, пока живот Кэти округлялся, пока младенец рос в ее чреве. Он мог бы держать на руках этого крохотного малыша с красным личиком и слышать его первый крик и дыхание.
Глаза его обожгли слезы, и Трэвис с трудом перевел дух, стараясь успокоиться. Черт возьми! Ему было так жаль, что он был лишен этого счастья.
— Джейк родился через восемь месяцев после твоего отъезда.
Это известие потрясло Трэвиса. Значит, Кэти знала о будущем ребенке до его отъезда, но не проронила ни слова. А если бы она сказала?
Отменил бы он свое путешествие? Остался бы дома? «Нет, — честно признался он себе. — Скорее всего нет. Но уж по крайней мере я бы рвался домой и не оставался бы вдали от дома ни одного лишнего дня. И уж, вероятно, не стал бы заходить в городской салун, изменивший для меня все».
— Почему ты не сказала мне, что ждешь ребенка?
Кэти фыркнула и отпрянула от него, обжигая его взглядом.
— Хочешь во всем обвинить меня?
Трэвис провел рукой по волосам, потом покачал головой:
— Конечно, нет. — Он слишком хорошо знал, кого винить во всем случившемся. — Но ведь ты могла мне сказать.
— Тогда я еще не была уверена.
Она стояла выпрямившись, как стрела.
Ему так хотелось дотронуться до нее, сделать то, о чем он мечтал много бессонных пустых ночей. Ему хотелось заключить ее в объятия, зарыться лицом в ее шею, хотелось, чтобы потерянные четыре года, которые прошли без нее, пропали, исчезли, испарились.
— Где, черт возьми, тебя носило? Где ты был? — пробормотала она.
— Где я был? — переспросил он тихо, вспоминая о влажных объятиях черных трюмов бесчисленных кораблей. Где он только не побывал! На тропических островах и в холодных городах, в странном чужом и притягательном мире Востока. Его не было здесь так долго, что он едва ли знал, с чего начать рассказ и как объяснить Кэти свое исчезновение.