Габи оцепенело уставилась в темное, перекошенное от злобы лицо. Искра узнавания мелькнула в ее памяти.
— Putta! — рявкнул человек, дернув ее за волосы, чтобы поставить на ноги. — Где дурь?
Габи пялилась на него, сквозь шок и боль пытаясь сообразить чего он добивается.
— Какая дурь?
Она не заметила приближающийся кулак. Бандит ударил ее в челюсть с такой силой, что голова мотнулась в сторону и в глазах потемнело. Или он выпустил ее волосы, когда замахивался, или сила удара выдрала их с корнем. От толчка Габи отлетела в сторону, снова растянувшись на полу. Головорез двинулся следом. Возвышаясь над ней, он наклонился и ударил в лицо еще несколько раз, несмотря на ее безуспешные попытки прикрыть голову руками.
— Где нычка, сука?
Габи сжалась в комок, как только он перестал наносить удары. С рычанием, выдававшим бешенство и разочарование, он вновь принялся пинать ее, вгоняя ботинки в ребра, живот и спину, пока ее не вырвало. Она не могла дышать. Один спасительный вдох — это все о чем она думала.
Девушка даже не осознала, что он прекратил избиение. Ею владели боль и желание сделать хотя бы маленький глоток воздуха. Когда наконец удалось вдохнуть, она подавилась и закашлялась. Медный привкус крови наполнил рот, и она сплюнула, гадая, то ли она кашляет кровью, то ли прикусила щеку, когда он бил ее в лицо.
«Он безумен», — подумала Габи с ужасом.
Эта мысль и смутное ощущение возникшее прежде, соединились в узнавании.
Это тот латинос, в которого Анка вселился в самый первый раз, — осознала Габи.
Приподнять голову стоило неимоверных усилий. Когда зрение чуть прояснилось, она разглядела, что бандит разносит квартиру в поисках чего-то. Тайника? Какой-то дури?
«Он думает, что я держу дома наркотики», — догадалась Габи. — «С чего он это взял?» — недоумевала она.
Девушка отбросила эту мысль. Он полностью поглощен своим занятием. Возможно, это ее единственный шанс на спасение. Даже страх отступил перед ее порывом, пусть это и не придало много сил.
Габи сосредоточившись вспомнила, что видела открытую дверь спальни когда поднимала голову осматриваясь — спальня, дверь, запереться, телефон, полиция. Боль многократно усилилась, стоило ей, прилагая мучительные усилия подтащить себя к заветной двери. Ей удалось сдвинуться всего на несколько дюймов.
«Быстрей! Быстрей!» — повторяла Габи, не в состоянии сформулировать ничего кроме разрозненных слов и неспособная додумать ни одной мысли, кроме самых простых, примитивных. Казалось, ее голова сейчас взорвется. Кровь клокотала в горле, и Габи задыхалась: едва ли не с каждым вдохом ожидая, что вот-вот захлебнется.