Хорошо, что улучшающееся здоровье Брюса позволяло ему теперь находиться вдали от постели короля… и от Хелен. К несчастью, это означало, что он вынужден проводить больше времени с ее братьями на тренировочном дворе.
Магнус поморщился. Кеннет Сазерленд оказался раздражающе упрямым. Ни в какую не желал оставить в покое смерть Гордона. Его вопросы делались все опаснее и все ближе к правде. Кажется, единственный способ заткнуть его – это отвлечь поединком.
Его детский соперник показывал себя вполне достойным противником, способным отвлечь и его самого. Магнус нахмурился, признавая, что мастерство Сазерленда улучшилось более, чем он ожидал. Помня о королевском предостережении страже не привлекать слишком много внимания к их мастерству, Магнус придерживался вольного боя и легкого состязания и оставлял без внимания вызовы, устоять перед которыми становилось все труднее. Так и чесались руки заткнуть Сазерленда раз и навсегда.
Но была в этом и светлая сторона. По крайней мере не приходилось терпеть открытые ухаживания Монро за Хелен. Оруженосец Сазерленда уже с неделю как отправился на поиски врачевательницы. Если его не будет еще с неделю, то к тому времени, как он вернется, Магнус и королевская свита уже уедут.
Благодаря уходу Хелен король быстро выздоравливал. Брюс утверждал, что никогда не чувствовал себя лучше и только угрозы Хелен удерживают его в постели. Черт, Магнус не питает любви к овощам, но, возможно, в этой простой крестьянской пище, которой она пичкает короля, что-то есть. Давно у короля не было такого здорового цвета лица.
Он потопал назад, в крепость. К несчастью, тропа привела его прямехонько к тому месту, где он наткнулся на Хелен и Монро. При виде дерева, возле которого Монро целовал ее, его обуяла злость. Так и порешил бы его к чертям собачьим.
Но напоминание о собственной слабости только взбесило еще больше. Не надо было ему целовать ее. Он взревновал, стоит признать. Просто ослеп от ревности. И не думал головой.
Он не настолько глуп, чтоб считать, что она больше не выйдет замуж. Все дело в Монро, говорил он себе. Ему невыносимо видеть, что ее завоевывает мужчина, который столько раз унижал его в юности и никогда не упускает возможности напомнить ему об этом.
Это не состязание. Но у него такое чувство, словно он проигрывает.
Он, славящийся своим сдержанным, ровным нравом, вернулся в замок в препаршивом настроении. И оно стало еще хуже, когда он вошел в башню и увидел Хелен, стоящую у лестницы.
Она была не одна. Монро, сукин сын, вернулся. Но что-то было не так – или так, зависит от точки зрения, – ибо оруженосец Сазерленда был туча тучей и, кажется, с трудом сдерживался, чтоб не выйти из себя.