Если какой-нибудь гость нехорошо посмеялся над неровно повисшей кисточкой укропа на сервированном блюде, не отчаивайся. Неосторожному критикану всегда можно приготовить глазунью Малевича.
Глазунья Малевича
Пока любитель покритиковать заинтригованно чешет затылок в надежде сказать очередную глупость, смешать на сковороде белки, желтки, муку, мясо, курятину, салат, винегрет, борщ, котлеты, спагетти и халву. Все это полить кетчупом, соусом чили, соевым соусом, текилой и кефиром. Готовое блюдо украсить маргаритками, розами, полевыми ромашками, ноготками, коготками и подать негодяю.
И даже у стен бьется сердце
О доме, как о части тебя
У меня ключи от квартиры, за которой мне велели присматривать. Я с нежностью отношусь к этому обязательству, но иногда все же забываю навестить это странное место. Квартира находится недалеко от дома моих родителей, в спальном райончике, густо заросшем сиренью и плющом. Заходишь в прохладный подъезд посреди летней жары, поднимаешься на третий этаж, открываешь дверь, и вот она. Напротив входа – маленькая кухонька с голубыми деревянными окнами, выходящими в сад. Направо – дверь, ведущая в анфиладу бесконечных комнат. Если долго-долго идти, зачарованно разглядывая горы расшитых подушек на старинных кроватях, резную мебель, уставленную причудливыми безделушками, холодные каменные стены, покрытые испариной, то, в конце концов, выйдешь к последней двери, ведущей в лес. Это черный ход, такой есть в каждом доме. Открываешь эту дверь, а там тьма кромешная, и в лицо прошлогодними листьями, ветками и песком бьет ветер… Жуткое ощущение. Я поворачиваю назад и просто брожу по лабиринтам комнат. Не везде можно гулять, но я не могу удержаться от искушения снова и снова посещать запрещенные закрытые комнаты. За это меня ругают.
Пару раз я видела эту женщину – хозяйку. Она сурова и немногословна. Не могу понять, почему она выбрала именно меня. Возможно, потому, что это мой личный сон. И не просто сон, а целый сериал. Вот уже много лет я захожу в эту невероятную квартиру, отдыхаю в крошечной кухне, поливаю фикусы и даже какие-то лианы, уходящие из прихожей под потолок и в окно… Стираю пыль в комнатах, куда можно заходить, выбиваю пуховые перины, застеленные старинным кружевом и трескучим шелком… Иногда мне кажется, что эта квартира – я сама. Маленькая уютная кухонька со шлейфом комнат, уходящих в глубь времен, – это я. Со всеми этими страхами и неуемным любопытством. Мое временное «Я», данное мне на сохранение. Но не навсегда, а до тех пор, пока я внушаю доверие.