— Заботься о ней. Твой папа всегда обо мне заботился. — Мать улыбнулась и похлопала меня по руке. — И ты тоже. Надеюсь, эта девочка знает, как ей повезло.
— Мы с ней всего пару дней.
— Ты собираешься и дальше с ней встречаться?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Она из Ньюри. — Я уже думал о том, как шлю Амелии сборники песен на кассетах, как пишу ее адрес самым аккуратным почерком, представлял, как она слушает их в своей спальне.
— Не потеряй ее. У вас будут красивые дети.
— Мама! Мы же знакомы всего…
— Тут никогда не знаешь. — Что-то промелькнуло на ее лице, быстро, словно тень птицы на воде. — Никогда не знаешь.
У Дина миллион мелких братьев и сестер, и поэтому его родителям плевать, где он. Сейчас он, наверное, уже на пляже, готов воспользоваться подвернувшейся возможностью.
— Мам, мне пора. Я пойду, ладно?
Я почти вскочил со стула, готовый бежать через дюны. Она схватила меня за руку:
— Подожди. Я не хочу оставаться одна.
Я с надеждой взглянул на тропу, ведущую к «Уилану», однако по ней никто не шел.
— Папа и девочки вернутся с минуты на минуту.
Мы оба понимали, что это не так. В «Уилане» собрались все отдыхающие: Дина сейчас играет в мяч или с визгом носится вместе с другими детьми; папа играет в дартс, Джери, наверное, сидит на стене и с кем-нибудь флиртует.
— Я хочу кое о чем с тобой поговорить. Это важно.
Меня переполняли мысли об Амелии, в крови закипал дикий запах моря. Там, за дюнами, меня ждали ночь, сидр, смех и тайны. Я подумал, что мама хочет поговорить о любви, девушках или — не дай бог — о сексе.
— Хорошо, но только не сейчас. Завтра, когда вернемся. Мама, серьезно, мне пора — у меня встреча с Амелией.
— Она тебя дождется. Останься со мной. Не оставляй меня одну.
В ее голосе, словно ядовитый дымок, появилась первая нота отчаяния. Я вырвал свою руку, будто обжегся. Завтра, дома, я буду готов к этому разговору — но не здесь, не сейчас. Несправедливость ситуации ударила меня как бичом по лицу, я был оглушен, ослеплен, рассержен.
— Мама, не надо.
Она все еще протягивала ко мне руки:
— Майк, пожалуйста. Ты мне нужен.
— Ну и что? — вырвалось у меня. Я задыхался; мне хотелось вытолкнуть ее за пределы своего мира. — Как же меня задолбало заботиться о тебе! Ведь это ты должна обо мне заботиться!
Она потрясенно раскрыла рот. Солнце золотило ее седину, делая ее молодой, сверкающей, готовой раствориться в слепящих лучах заката.
— О, Майк, Майк, мне так жаль…
— Да, знаю. Мне тоже. — Я ерзал на стуле, пунцовый от стыда и упрямства. Мне еще сильнее захотелось убраться оттуда. — Забудь. Я не хотел.